Хуан Дьявол - страница 3
В нижней богатой и густонаселенной части города Сен-Пьер, где располагался глубокий поворот к бухте, простирался район маленьких домов и узких улочек, которые взбирались по склону горы Мон Пеле. Район таверн и моряков, притонов и гулящих женщин. Беспокойный район праздников и скандалов, где сильное и горькое похмелье нарушало сердцебиение города. Там пылал карнавал алкоголя, хриплые взрывы смеха, дикие шутки. Карнавал, на котором часто лились вместе ром и кровь. Теперь завсегдатаи одного низкопробного заведения образовали круг багровых лиц, сладострастных глаз, с трудом сдерживающихся жадных рук; а в центре круга, под глухие и древние звуки африканского барабана женщина плясала непристойный туземный танец со змеиными движениями и завываниями волка. Она танцевала, лился пот, делая эбонитовую плоть блестящей. Опираясь на руку лейтенанта Бриттона, Айме де Мольнар улыбалась, была странно очарована ритмом танца, и понизив голос, сказала выразительно:
– Тебе нравится, Чарльз? Это танец ведьм. Первый раз, когда видишь этот танец, можно загадать три желания. Говорят, все три сбудутся. Но нужно опустить два пальца в кровь. Сейчас перережут горло ягненку. Хочешь попробовать? Хочешь осуществить свое главное желание, Чарльз?
– Да. Хочу, чтобы эта ночь никогда не кончалась! Пусть она длится всю жизнь, и пройдет с тобой, но…
– Подожди… Подожди… Перерезали горло, несут кровь в чашках. Они предлагают всем, кто хочет. Быстро! У тебя есть монетка? Брось ее на дно и смочи пальцы.
– Это нелепо. Как представление оно может происходить, но…
– Быстро! – Айме вытащила из сумочки золотую монету, швырнула ее на дно чашки, наполненной красной вязкой жидкостью. Затем резко взяв руку лейтенанта, погрузила ее туда, поторапливая:
– Проси, проси за меня. Попроси три раза одно и то же. Пусть сбудется, что я прошу. Думай со мной, со всей силой, всем желанием…
Второй, третий раз она заставила окунуть руку офицера в кровь ягненка, которую в чашке предлагал африканский юноша. Затем, пока тот с отвращением вытирал руку платком, она отошла в сторону калитки, где было что-то вроде террасы, и алчно вздохнула соленый воздух, доносившийся с моря.
– Айме, что с тобой? Что такое?
– Ничего. Дышу… Не думаю, что это важно.
Озадаченный, ощупывая на запястье следы, оставленные ногтями Айме, заставившей обмакнуть его руку в кровь, лейтенант Бриттон приблизился к женщине, становившейся для него все непонятнее. Он долгое время неподвижно стоял, пока не тряхнул головой, словно испугавшись химер, желая вернуться к действительности.
– Айме, почему ты делаешь это? Почему ты со мной? Это отчаяние? Ревность?
– Какая разница? Недостаточно просто делать? Что ты подумал?
– Не знаю. У тебя такие странные предпочтения. Это место, люди…
– Типичный уголок. Где бы ты хотел увидеть карнавал на Мартинике? На балу у губернатора? В зале моей обожаемой свекрови?
– Я не имел в виду ничего такого; не знаю, что со мной. Чем больше я пытаюсь понять, тем меньше понимаю. Мы побывали по крайней мере в десяти тавернах. Ты ищешь кого-то?
– Как ты думаешь? Разве не понимаешь, что женщина задыхается в стенах дома Д`Отремон и захотела ненадолго отвлечься?
– Я не могу судить тебя, Айме. Бесполезно тебя понимать. Тебя не вдохновляет любовь мужа и Хуана. Добровольно ты одарила меня своим присутствием и обществом. Не думаю, что именно я вдохновил в тебе любовь. Тогда почему ты делаешь это? Чего добиваешься?
– Хватит! – оборвала Айме мрачно. – Я начинаю думать, что ты совершенный дурачок.
– Да, где-то здесь. Дай пройти, идиот.
Голос, произнесший слова, как укус рептилии, заставил ее подпрыгнуть. Быстро она надела маску. Она схватила за руку лейтенанта Бриттона, отступила с волнением и уставилась на дверь, откуда появился Хуан Дьявол в сопровождении старого нотариуса. Она дошла до центра естественной террасы, которую образовывали два ровных каменных крыла над песчаным пляжем, где плескалось море, и снова взглянула на Ноэля. Только теперь она осознала присутствие этого неподвижного и выжидательного напарника. Айме завернулась в цветастую перкаль местного платья, представляясь служанкой. Лейтенант Бриттон, немного бледный, но совершенно спокойный, шагнул к нему, позволяя луне осветить его с ног до головы, и поздоровался: