Художественная культура русского зарубежья, 1917–1939 - страница 59
Во Франции Сомов исполнил несколько портретов композитора, в том числе – знаменитый портрет по заказу фабрики Стейнвей, написал несколько портретов Татьяны, младшей дочери Рахманиновых, с которой (в отличие от старшей, Ирины) у него сложились добрые дружеские отношения. Обо всем этом и многом другом, связанном с этой семьей, Сомов писал Клеопатре Матвеевне. На протяжении четырнадцати лет он рассказывал ей о своей жизни в Гранвилье, в Париже, о своих новых работах, о пребывании на виллах Рахманиновых и «парижских» баронов Нольде, о лондонском друге – коллекционере Михаиле Васильевиче Брайкевиче, об общих знакомых, об утрате горячо любимого друга Мефодия Георгиевича Лукьянова и о своих старческих болезнях…
Paty Животовская не сыграла в жизни Константина Андреевича Сомова значительной роли. С момента знакомства он считал ее простоватой и «малокультурной», то есть недостаточно образованной. Между тем с каждым годом Paty становилась ему ближе и ближе. Она все больше располагала к себе, покоряя сердце художника добротой и вниманием. Судя по письмам, Сомов так привязался к ней, что к концу жизни воспринимал ее как своего верного друга. Одно из последних писем завершалось словами: «<…> моя дорогая Paty! Надеюсь, что Вам захочется написать вашему старому и уже теперь старинному другу!»[156]
Эволюция отношения Сомова к Животовской особенно видна при знакомстве со всем блоком писем, адресованных художником Paty. Писал их Константин Андреевич на русском и английском языках. Ответы Животовской, к сожалению, нам не известны. Уцелели ли они и где хранятся? Сохранилась ли переписка Сомовых – Константина Андреевича с Еленой Константиновной и Евгением Ивановичем? А их письма должны быть очень интересны.
Отметим, что никто из исследователей творчества Сомова ранее не проявлял интереса к Клеопатре Матвеевне Животовской, и это не удивительно: портрет ее неизвестен; местонахождение его не выявлено. Вполне вероятно, у современных владельцев он значится как «Портрет неизвестной». И все же хочется надеяться, что эта публикация поможет отыскать портрет русской американки – модели Сомова и корреспондента его писем. Прощаясь, художник написал ей: «Не хочу и не буду забывать Вас, милых нью-йоркцев, в особ<енности> Вас, миленькая Paty, кот<орая> так очаровательно ко мне мила»[157].
Эти сведения содержатся в письмах Константина Андреевича Сомова, адресованных не только Клеопатре Матвеевне Животовской, но и сестре художника Анне Андреевне Михайловой, с которой художник был всегда предельно откровенен и близок духовно.
Письма художника сестре, хранящиеся в Секторе рукописей Государственного Русского музея, как известно, вошли в книгу 1979 года[158], однако интересующая нас информация осталась в тех фрагментах, которые оказались неопубликованными. Сведения, полученные из них и выстроенные по хронологии, позволили узнать о совместном времяпрепровождении Константина Андреевича и Клеопатры Матвеевны, понаблюдать за меняющимся отношением художника к Paty, но, самое главное, ближе познакомиться с обоими. Все вкупе, как представляется, добавило новые штрихи в их психологические портреты.
Итак, 5 апреля 1926 года Константин Андреевич писал сестре, что известная ей по прежним его письмам Paty вместе с мужем «едет на лето в Париж»[159], однако во Францию Животовские прибыли уже в начале мая. 8 мая Сомов спрашивал Клеопатру Матвеевну: «Когда мы видимся?» и тут же предлагал: «Не хотите ли вы завтра вместе обедать, часов в 8-м? Назначьте мне свидание, где вам удобнее, у вас в отеле, или где-нибудь в городе. Вчера вечером я сидел у Weber'a и мне казалось, что и Вы с мужем придете»[160].
Между тем необходимость общений с Paty вызывала в Сомове неприятное напряжение. Как бы оправдываясь, он писал сестре 30 мая: «Надо с ней немного повозиться, уж очень она была со мной мила в N