Худяков - страница 5

Между тем с нее теперь надо было не только кормиться, но и получать доход, чтобы платить оброчные, выкупные и другие платежи. Помещики оставили себе лучшие земли, переселив крестьян «на песочки», болотистые и неплодородные почвы. Крестьянам не оставлялось ни леса, ни выпасных лугов, и им приходилось на кабальных условиях, за отработки арендовать у помещика свои же бывшие земли.

Естественно, что реформа вызвала вспышку крестьянского недовольства, оно проявлялось в местных разрозненных волнениях, усмирявшихся военной силой и часто заканчивавшихся жестокой расправой. В связи с этим достиг и своей кульминации демократический подъем в образованном обществе (как называли тогда интеллигенцию), требовавшем элементарных человеческих свобод.

С давних времен крестьяне владели землей общинно, переделяя ее по душам и тяглам через те или иные промежутки времени. Этот порядок сохранился и после реформы. И русские утописты, начиная от А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского, видели в общинном владении наиболее благоприятные условия для социалистического развития страны, позволяющие ей якобы миновать капиталистическую стадию. На этой почве и расцвели идеи русского или крестьянского утопического социализма. В сочетании с верой в близкую крестьянскую революцию эти идеи были самыми передовыми в общественной мысли России шестидесятых и семидесятых годов.

В эпоху падения крепостного права; общественный накал в стране был настолько силен, что казалось, вот-вот он разрешится революцией, которая покончит и с самодержавием и с социально-экономическим угнетением. По всеобщему убеждению, крестьянская революция должна была вспыхнуть не позже 1863 года, когда истекал срок для подписания крестьянами и помещиками условий освобождения (уставных грамот). Образованное меньшинство готовилось, к революции. Стихийно возникали полулегальные кружки и тайные общества. Наиболее крупной была организация, назвавшаяся «Землей и волей». Выпускались прокламации, во всю мощь звонил из Лондона бесцензурный герценовский «Колокол», на страницах подцензурного «Современника» Н. А. Добролюбов и Н. Г. Чернышевский пропагандировали революционные идеи в завуалированной форме. Стало создаваться революционное подполье, жившее своей особой жизнью. К этому прибавилось национально-освободительное движение в Польше, находившейся под пятой русского царизма. В начале 1863 года оно вылилось в восстанию, поддерживавшееся русскими- революционерами.

Однако крестьянской революции не произошло. Царское правительство сумело справиться и с польскими повстанцами: и отразить натиск революционных, еще очень слабых сил. Реакционная печать, изображавшая польское восстание как: антирусскую акцию, разжигала шовинистический угар. Колеблющиеся и еще недавно склонявшиеся к революции элементы отошли в сторону. Аресты и преследования революционеров- обескровили не успевшее окрепнуть подполье. К концу 1863 года спад демократического движения стал совершенно явным.

Но все же небольшие и разрозненные группы революционно настроенной молодежи продолжали тайную борьбу с царизмом, искали новые методы этой борьбы, пытаясь учесть опыт своих предшественников.

Общие контуры революционной программы, рассчитанной на этот период временного затишья, были начертаны Чернышевским в его романе «Что делать?», написанном в Петропавловской крепости. Программа эта сочетала легальные методы с подпольными, организацию производительных ассоциаций и народных школ для пропаганды социализма и просвещения масс, с одной стороны, и подготовку к грядущей революции путем создания тайных организаций — с другой.

По этому пути и шел кружок, в котором состоял Каракозов, кружок, известный под названием Ишутинского, по имени его организатора Н. А. Ишутина. Он был основан в Москве осенью 1863 года, а позже установил связи с остатками петербургского революционного подполья, где выдающаяся роль в то время принадлежала Ивану Александровичу Худякову.

Задумать бороться с правительством, низвергнуть его, создать новый порядок вещей — это, без сомнения, такая трудная задача, которая даже таким избранным, высоким и сильным личностям, как Гарибальди, удается, только после целого ряда неудач и попыток.