Хвала и слава. Книга третья - страница 17

— Немного, — ответил Спыхала, — каких-нибудь сорок километров. — Что с вами? — спросил он, заметив, как Оля бледна.

— Да ничего. Только я все думаю: неужели они потом всех этих евреев расстреляли?

— Нет, пожалуй, — сказал Спыхала. — Они ведь им еще нужны, чтобы собирать патроны.

— Почему же наши все так побросали? — безучастно спросила Оля.

— Потому что было тяжело. Удирать приходилось.

— Удирали, всюду удирали, — повторила Оля. — Я ведь видела, что делалось по дороге из Варшавы.

— Не удивляйтесь этому, — с какой-то неожиданной ласковостью сказал Спыхала.

Изможденная крестьянка, которая когда-то, наверно, служила по поместьям и знала «панские» порядки, вскипятила в чайнике воду. Она была очень растрогана, когда Спыхала, заварив чай из маленькой коробочки, взятой из Пустых Лонк, угостил ее горячим крепким напитком. Потом все сидели в горнице, которую им отвели на ночлег хозяева. Здесь стояли две кровати. Решили, что Ромек будет спать над конюшней, на сене, чтобы быть возле лошадей. Спыхале пришлось устроиться на одной кровати с Анджеем. Другая кровать, стоявшая в углу под образами, широкая, хотя и жесткая, была предоставлена Оле. Здесь же висела фотография хозяина в военной форме, который и сейчас где-то защищал отчизну. На все вопросы о нем хозяйка отмалчивалась и только тяжело вздыхала.

Оля и Спыхала сидели в горнице за столом, пили чай и ждали мальчиков. У хозяйки в чулане нашлось еще несколько яиц, и Оля решила поджарить для мальчиков яичницу.

Тем временем Ромек и Анджей, накормив и напоив лошадей, вышли на дорогу. Асфальт на шоссе отливал серебром в густой темноте сентябрьского вечера. Из парка невдалеке глухо доносились голоса. Хозяйский сын, парень лет четырнадцати, сказал Ромеку, что в парке стоят немцы.

— Там, наверно, штаб, — заявил мальчуган, он уже неплохо разбирался в военных порядках. — Сколько всего туда понаехало! И автомобили, и разные офицеры… Идите посмотрите.

— Так ведь, наверно, не пускают?

— Э-э, они даже караула не выставили, — ответил мальчик. — Я там уже три раза был. Немецкого супа получил. Варят на кострах. Там помещичья усадьба, — пояснил он.

— Пойдем, — затормошил Ромек Анджея, который остановился в нерешительности, — посмотрим.

И в самом деле не было никаких караулов, они свободно прошли на территорию лагеря, никто даже не заметил их. Несколько деревенских мальчишек вертелись у костров.

Ворота у въезда в парк были разрушены. Видимо, оказались узкими для грузовиков или танков. От ворот вела к дому аллея старых грабов. Вдоль аллеи, отступив в глубину парка, стояли легковые автомобили и грузовики. Между деревьями тут и там пылали костры. Солдаты, лежа, грелись у огня либо сновали с судками в руках.

Анджей и Ромек подошли почти к самой усадьбе. На классическом крыльце бывшего помещичьего дома были установлены рефлекторы с аккумуляторами. Несмотря на костры и льющийся из дома яркий электрический свет, в аллее было довольно темно.

Юноши ходили по аллее взад и вперед, и никто не замечал их. Два молоденьких немецких офицера, прогуливаясь по аллее, то и дело проходили мимо них. В мерцающем свете лица их казались красивыми, интеллигентными; они похожи были на студентов, гуляющих по университетскому двору. То держась за руки, точно школьники, то в обнимку, они гуляли и оживленно рассказывали что-то друг другу, поминутно хохоча и совершенно не замечая идущих навстречу поляков.

Каждый раз, поравнявшись с офицерами, Анджей стискивал зубы.

— Посмотри, — сказал он наконец Ромеку, — какие они счастливые — удачный поход. Подумай только: нас разбили, у нас все развалилось, а они ходят себе с торжествующими лицами. Радуются, что они молоды и что победа на их стороне.

Волнение Анджея было непонятно Ромеку.

— Вот бы сейчас пистолетик, — сказал он, — мы бы их враз укокошили.

— Ну и что дальше? — спросил Анджей.

— Ничего, конечно! Я ведь знаю, что у Спыхалы есть пистолет. Но не собираюсь его брать, чтобы стрелять в этих негодяев.

— Видишь ли, самое ужасное, что эти даже не выглядят негодяями, они похожи на нас. Они совсем как мы.

— Ошибаешься, — сказал Ромек. — Видал, как они стреляли в евреев? Тот, что стоял на шоссе, тоже был похож на нас… Но…