Хватай Иловайского! - страница 7
– Ан вот теперь и я потешусь! За всех наших тебе отомщу. Посторонись, толстый, я щас буду из казачка ёжика делать!
– Это первая услуга, – с нажимом напомнил я отступающему Павлушечке. – Ты просто иди своей дорогой, а мы тут вокруг побегаем.
Бес натянул тетиву до уха, но я уже успешно спрятался за непробиваемой тушей мясника.
– Эй, хорунжий, ты это чё? Это прикол, что ль, такой, я не понял? А ну вылезай, я в тя стрелять буду!
– Вперёд, – скомандовал я, с трудом сдерживаясь, чтоб не пнуть людоеда по заднице. Так сапоги ж потом ничем не отмоешь…
Павлушечка бодро потрусил к арке, толкая тачку, а мы с бесом развлекались вовсю – шумно и весело!
– Стоять, я ж… ага, попался! Ой, извини, Павлуша… Стой, гад, я из-за тебя не в тебя попал! Ага… ой, извини, Павлуша… Нет, ну у тебя совесть есть, хорунжий?! Стой, я… щас… вот… ага! Ой… ой… ой… Извини, извини, извини, я не хотел, это всё Иловайский… Ага! Ой…
К тому моменту, как у самых стен Оборотного города яркий задиристый офицер в мундирчике Преображенского гвардейского полка окончательно расстрелял все свои стрелы, я уже слегка запыхался. Колышущейся туше мясника-интеллигента стрелы причиняли не больше вреда, чем китайское иглоукалывание. То есть в некоторых местах было даже полезно и приятно.
Правда, последнюю стрелу увлёкшийся бес-охранник прямо выпустил в… Короче, дикий вой Павлушечки, уязвлённого в самую чувствительную точку, едва не заставил меня присесть.
– Уй-й-й-я-а-ай!!! Попал, гадёныш, из лука в уретру-у!
– Это типа поразил, как Давид Голиафа? – шёпотом уточнил спрятавшийся за моей спиной маленький преображенец. – И чего он так на какую-то уретру жалуется, я вроде под фартук попал…
– Это по-латыни, – решил я, сам не зная толком, о чём речь. – А ты бы давал тягу на всех копытцах, пришибёт ещё…
– И то дело! Прощевай, Иловайский, я тя в другой раз дострелю, договорились?
– Замётано. – Я добавил ему коленом скорости, и ретивый бес смылся прежде, чем эхо Павлушечкиных воплей дважды облетело весь Оборотный город.
Я тоже предпочёл бы удрать под шумок, но куда там… На крики голого трупоеда быстро сбежался народ. А какой народец живёт в подземном городе нечистой силы, объяснять, полагаю, не надо уже никому?.. Не прошло и минуты с того момента, как бедный мясник ухитрился выдернуть из-под фартука застрявшую стрелу, как мы с ним оказались в плотном кольце облизывающихся горожан. Причём на Павлушечку никто слюни не пускал, главное блюдо тут по-прежнему вкусный я…
– Глянь-кась, сожители, – протёрла глаза старая ведьма с бородавочным лицом. – Неужто мясник в свою лавку живого хорунжего привести умудрился?
– Кажись, так, – поддержали её два молоденьких упыря журавлиной стройности. – Да тока нам-то с того одно взаимное мордобитие?
– Да уж! – погромче прокашлялся я. – Традиций нарушать не следует, Хозяйка не одобрит. Раз я пришёл, давайте не филонить тут… Засучили рукава, и чтоб каждый два раза соседу в рыло!
– Минуточку, дамы и господа, – неожиданно вмешался какой-то клыкастый хмырь, когда нечисть уже привычно разбилась по парам в приблизительных весовых категориях. – Что мы как дети, право? Чуть увидели хорунжего, и в драку…
– Так это ж сам Иловайский! – шёпотом пояснили ему.
– Я в курсе. Имел честь, так сказать, и тоже был за него бит. Но, может, мы его пока хотя бы свяжем? А то опять как все в себя пришли, а казаком уже и не пахнет…
– Дык… почему бы и нет-то? Дельная мысль! – перешёптываясь, признал народ.
Я с подозрением покосился на двух… трёх… четырёх бесов и ведьм, двинувшихся ко мне с верёвками. Поумнели, что ли? Не, не, не, мы так не договаривались…
– Павлушечка, придержи хорунжего, чтоб не убёг, покуда мы буцкаемся!
Интеллигентный людоед-патологоанатом, знаток латыни, радостно обернулся и… Я даже сам не сразу понял, как взлетел ему на шею, свесил ножки и приставил заряженный пистолет к уху:
– К Хозяйке, бегом, живо!
– Гляньте-ка, чё творится, а?! – вновь взвыла та же бабка, угрожающе тряся грудями. – Энтот маньяк в папахе да эполетах нашего мясника посредь бела дня угоняет! В Турцию, поди? А там ещё евнухом горбатиться продаст, уйму деньжищ на том слупит, а нас навсегда без мяса покойницкого оставит… Не пущу-у!!!