И большего не надо. История одной любви - страница 5

– Идиоты половозрелые. – Он говорил не громко, но властно и с рыком. Столько силы было в его словах, что хотелось сжаться в комочек и исчезнуть. – Запугали девчонку до истерики. Нашли равного соперника?

– Мы думали… – Начал оправдываться один из троих

– Если бы вы думали, – злясь и рыча оборвал его мой спаситель прижимая меня сильнее – то многое, слишком многое сложилось бы иначе.

Дальше мы шли молча. Ну как шли, все шли, качки пыхтели громко и возмущённо дыша. Где девица, я не знаю. Мой спаситель нёс меня крепко прижимая к себе. А я сжималась в комочек и как можно сильнее хваталась за него. Слезы лились потоком, я всхлипывала и прятала лицо в его плече боясь посмотреть, боясь отпустить, боясь потерять защитника и спасителя.

Я цеплялась за своего спасителя и прижималась всем телом. Если он исчезнет я умру. От страха или от рук этих качков – не важно. Я позорно ревела, так как было давно в забытом и потерянном во времени детстве. Да, я слабая, мелкая и трусливая. Я не боюсь в зале суда. Я не боюсь в тюрьмах общаясь с отпетыми преступниками и рецидивистами. Там всегда есть кто-то за спиной, охрана, приставы.

А тут, в лесу один на один с опасностью, в окружении четырёх здоровенных качков, настроенных явно не на разговор я боюсь. До ужаса, до истерики. Это было страшно, очень и я поверила и в их угрозы, и в свой страх. Может кому-то станет смешно, кто-то осудит. Но мне плевать на этих «кто-то». Мне страшно, так сильно, как, наверное, ещё никогда в моей, пусть и не долгой жизни, да, о чем речь, я уже со своей жизнью прощалась там, на той тропинке в лесу.

Первой порог дома Князевых переступила не знакомая мне девушка. Она придержала дверь и за ней вошёл мой спаситель со мной на руках. За нами вошёл в дом и мой ужас, самый крупный из тех качков – Серый. Трёх его дружков уже не было.

С рук я не слезала. Слезы по-прежнему текли потоком и всхлипы от пережитой истерики не проходили. А яркий свет в помещении лишил по началу меня зрения. Когда оно вернулось я жалась к своему защитнику ещё сильнее вцепившись в его руки и наверняка оставляя там синяки, а может и царапины. Но отпустить своего спасителя я была ещё не готова. Проморгавшись, я осмотрелась. На полу, на мягком ковре сидела малышка с кучей маленьких куколок. Она склонила свою головку чуть на бок и мило улыбнулась.

Часть 2. Месть

– Мам, бабуль, папа вернулся, и он кого-то принёс. О, и псины несдержанные с ним.

Первой из кухни вылетела, серьёзно, она вылетела со скоростью не просто не свойственной женщине в её возрасте, а человеку в принципе, разве что олимпийскому спортсмену, так вот первой вылетела уже знакомая мне тётя Катя. Меня поставили на ноги, но я по-прежнему жалась к своему спасителю вцепившись в его разорванную рубашку.

А тётя Катя подскочила в пару прыжков к нам. В её руках было кухонное полотенце им она и начала колотить Серого и ту не знакомую девчонку. Я ещё крепче прижалась к своему спасителю спиной наблюдая как эта парочка носилась кругами по комнате перепрыгивая мебель и малышку изворачиваясь от орудия возмездия довольно ловкой и быстрой тёти Кати.

Тётя Катя, не смотря на их старания изрядно колотила этих двоих «псин не сдержанных» при этом ругая и угрожая то прибить паршивцев безмозглых, то уши и хвосты по отрывать. Девчонка заливалась смехом держась за живот и подбадривая беглецов. Вот только сейчас, от этого детского смеха меня отпустил страх и не смотря на всхлипы я перестала плакать, даже губы растянулись в слабой и какой-то кривой улыбке. Я словно оттаяла почувствовав безопасность.

Как и когда я выронила папку с документами не помню. Как эта самая папка с делом Князева очутилась в руках той не знакомой девушки, которая сейчас скачет по комнате изворачиваясь от полотенца тёти Кати, уж тем более не знаю и не помню. Я лишь сейчас поняла, что тот девичий голос принадлежит этой самой девушки с моей папкой в руках.

В какой-то момент она, обороняясь этой самой папкой споткнулась и выронила её из рук. Папка упала и документы рассыпались по ковру. Фотографии с место преступления, фотографии жестокой расправы главы этой семьи полетели к малышке. Она только взглянула на одну из фотографий, как громкий детский крик разнёсся по дому. Это был ужас и страх, крик проникал в меня, а девочка кричала громче и громче.