И четверо ангелов за спиной - страница 4

Этой почтой уже давно никто не пользуется, мама с папой погибли в автокатастрофе четыре года назад, – но даты последней переписки как раз четырёхлетней давности…

Мама продолжала общаться со своим отцом, ничего мне об этом не говоря?..

Но… она же сама рассказывала, что дедушка давно умер!

– Это… – напряженно смотрю в планшет.

– Это ничего не значит, конечно. Скрины можно подделать. Но после смерти вашего дедушки я получил допуск к его почте, – мягко улыбается мужчина и вводит данные в строки логина и пароля на сайте, – вот, посмотрите. Это их переписка.

Сосредоточенно смотрю на электронные письма и узнаю свою мать в каждом слове; обращение «отец» завершает общую картину, наглядно демонстрируя наличие на тот момент живого и совершенно здорового родственника…

Как это возможно?!

– Откуда у вас?.. – выдавливаю из себя.

– Откуда у меня подобный допуск? Ваш дедушка сам дал мне его перед своей смертью. И велел первым делом связаться с вами, – спокойно отвечает Давид.

– Он знал, что умрёт? – нахмурившись, уточняю.

– У вашего дедушки был рак. Он знал о своей смерти не просто «заранее», он жил с этим диагнозом последние три года и много чего успел сделать перед своим уходом. Вот его завещание, – он протягивает мне конверт, – там же все оригинальные документы, подтверждающие родство с вашей матерью. Думаю, его фамилия вам тоже знакома.

– Это мамина девичья… – шепчу, разглядывая бумаги.

– Всё верно. Она поменяла её, когда вышла замуж за вашего отца.

– Это была какая-то драма? Дедушка не хотел их свадьбы? Почему я ничего о нём не знала?!

– Вы могли заметить по содержанию писем, что ваша мать была в обиде на своего отца. И не желала его участия в вашей жизни.

По содержанию тех писем можно сделать только один вывод: они не хотели мириться. Оба. Но что же такого мог сделать мой дед, что мама определила его в покойники и никогда мне о нём ничего не рассказывала?

– Так я теперь… я – его наследница? Единственная? – не могу поверить своим глазам, глядя на строки завещания.

…

Компания?! Акции?! Пентхаус с охраной?!

– Но как… – растерянно смотрю на Давида, не зная, как на это реагировать.

– Ваш дедушка был состоятельным человеком. И очень уважаемым бизнесменом. Все свои накопления он завещал вам, как и всю свою недвижимость. Когда у вас появится время осмотреть новую собственность?

– Постойте… я же вначале должна оплатить налог на наследство… или как это называется? – останавливаю Давида, припоминая подобную ситуацию в одном сериале.

Вот он где спрятан – подвох, чтоб его! Хотят стянуть с меня приличную сумму?

– Ваш налог оплачен заранее. Георгий Валентинович обо всём позаботился, – обворожительно улыбается Давид.

– Так ведь не бывает, – недоверчиво смотрю на него, – это незаконно.

– Вопрос уже решён. Ваш родственник прекрасно знал, что вы будете не в состоянии оплатить подобный налог – потому освободил вас от этого обременения. Если вы не доверяете мне, то, прошу, возьмите эти документы и отнесите к любому юристу.

Ещё более недоверчиво смотрю на мужчину.

Вот так – просто? Они настолько уверены в себе? А если я действительно отнесу?..

– У вас есть знакомый юрист? – склонив голову, уточняет Давид.

– Есть, – резко забираю бумаги из его рук. Ещё не хватало пойти туда, куда он посоветует.

– Вы продолжаете не доверять мне, – опустив взгляд, произносит Давид.

И почему мне становится неловко за своё поведение?

– Я… прошу прощения. Но у меня всё ещё есть ощущение, что где-то здесь спрятана скрытая камера, – отвечаю серьёзно, – таких подарков с небес просто не бывает. Это сюжет для сериала или какого-нибудь современного романа о золушке.

– Только если вы воспринимаете своего почившего дедушку в качестве прекрасного мертвого принца, – улыбается Давид.

Мои глаза округляются. Он действительно это сказал?!

Перевожу изумленный взгляд на мужчину и смотрю в зелёные глаза, на дне которых застыла не то улыбка, не то усмешка.

– Как вы можете так говорить? – пораженно спрашиваю.

– Я ни в коем случае не хотел оскорбить вашего родственника. Мы были довольно близки с Георгием Валентиновичем и порой позволяли друг другу некоторые вольности в общении.