И друг может предать - страница 4

— Что ж, тогда пойдёмте, я доведу вас до вашего дома.

И мы пошли. Не слишком обращая внимание на разглагольствования проводника, я крутил головой, с интересом смотрел вокруг. Мне было интересно всё: во что одеваются, как себя ведут, что происходит. Если ты владеешь информацией, то владеешь и ситуацией — это я запомнил ещё в детстве. В целом, всё было практически так же, как и в столице. Разве что одежда была более свободная: часто встречались женщины в штанах, чего бы не позволили себе модницы столицы: слишком просто и некрасиво, когда не самые худые ноги обтягивают штанины, зачастую кожаные, плотно сидящие даже на худых. Но архитектура была не хуже: на тихих улочках дома предстали в своей красе: с множеством отделки, нежных пастельных тонов. Они были настолько чудесными, что я невольно стал корить мужчину, что он так медленно меня ведёт, утомляя этим темпом, ведь сам ходил раза в два быстрее.

— Пришли, граф, — тем временем остановился он перед очередным двухэтажным особняком золотисто-охрового цвета, с незамысловатой, но от того ещё более привлекательной отделкой.

— Спасибо, вы свободны! — кивнул я ему, направляясь к дому и краем уха слыша, что всегда могу к нему обратиться, и зовут его Родрик ванн Люнгинген. Быстро осмотрев дом и оставшись довольным, решил заняться следующим важным и не менее ответственным заданием, тем более, что желудок уже напомнил о себе и о том, что одноразовое питание не для него.

И теперь я ходил в тщетных попытках найти служанок.

Проходя мимо женщины в возрасте, торговавшей фруктами, я остановился.

— Мне пару жердёл, — бросил, даже не глядя на неё, всё ещё погруженный в свои мысли.

— Вы издеваетесь? — всполошилась она. — Какие это жердёли? Это настоящие абрикосы!

— Ага, конечно, — фыркнул. Ненавижу когда врут и не краснеют. — Если бы были абрикосами, они бы так красиво не выглядели! А тут выращивать — климат никакой! — женщина лишь хмуро покосилась, понимая, что спорить бесполезно, и накидала мне в пакет пару жердёл.

Расплатившись и идя по ряду, я неторопливо ел чуть кисловатый фрукт, достигая конца базара, где располагалось самое интересное — на вид простые украшения, но я-то знаю по опыту, что обычно там продавались ещё и различные артефакты, зелья и тому подобное — самое запрещенное в нашем королевстве. Но от этого лишь более притягательное.

Проходя мимо рядов, блестящих так, что все сороки были бы здесь, я лишь досадливо морщился: блеска много, но вот в основном тут было всё подделкой. Разочаровавшись и уже собравшись вернуться, меня привлёк продолговатый камушек на одном прилавке. С виду ничего обычного, но это только внешне. В лучах солнца танзанит отливал лёгким синеватым цветом на ткань, хотя видом походил больше на кусочек ссохшейся грязи с вкраплениями чего-то синего.

— Что-то хотите, сир? — заметив мой интерес, торговец оживился.

— Интересно, с каких пор на прилавках лежит грязь! — решил блефовать я, в надежде скинуть цену: камень был в наших краях крайне редким и поэтому недешевым. А найти его в таком захолустье — вообще удача.

— Какая грязь? Это сапфировые вкрапления в породу! И стоит это не дешево! Любой ювелир согласится поработать с этой, как вы сказали, «грязью», чтобы сделать очень даже неплохую подвеску с драгоценными камнями. Знаете, как хорошо в серебре будут смотреться мелкие камушки сапфира! — негодовал мужчина.

— Ой, ли! — поняв, что и он не такой уж и дурак, я решил, что прямота — самое то с ним. — Хватит ломать комедию. Сколько вы хотите за этот танзанит?

— Разбираетесь в камнях, я смотрю, — усмехнулся понятливо он. — Давайте пятьсот золотых, и он ваш!

Я поперхнулся от наглости: за пятьсот золотых можно купить небольшой дом в этом захолустье. Ну, точнее в этом городке.

— Он больше ста, максимум ста пятидесяти, не стоит! — сказал свою ставку.

— Что вы говорите! Триста, и то потому, что вы мне нравитесь чем-то!

— Двести пятьдесят или нисколько! — пошёл ва-банк я.

— Только сейчас и только вам, — со вздохом показывая какое больше одолжение мне делает, согласился продавец.

На том и порешили. Через пару секунд ко мне в руки перекочевал бархатный мешочек с камнем, а мужчине — с деньгами. Я уже повернулся, чтобы уйти, но тут мужчина меня снова окликнул, одновременно роясь в шкатулке, стоящей около него: