И меркнет свет - страница 20

Наутро Крис не переставал удивляться: Лиам проснулся намного раньше, принял душ, приготовил завтрак, сварил кофе. В доме впервые запахло съедобной пищей.

Неуверенным шагом, будто в трансе или во сне, Крис присел за стол прямо в трусах. Обретенный брат, накладывая порцию яичницы с беконом ему и себе, как-то странно посмотрел на Криса, так ему показалось. Но виду он не придал и принялся молча за завтрак. Кусок бекона был настолько вкусный, что у Криса внезапно поднялось настроение и разогрелся аппетит, хотя он вовсе не привык завтракать. Максимум чай с печеньем поутру.

Он поднял ароматный кофе, сделал глоток, и жажда вдруг нахлынула. До этого он не любил кофе, отчасти потому, что пил только растворимый. Да и чай он пил дешевый, в пакетиках, но только тот был чуть сносный, не такой отвратный, как кофе.

– Это невероятно, – сказал Крис, и брат сделал полупоклон в знак благодарности за комплимент, – ты что, повар?

– Нет, мой дорогой, я менеджер среднего звена, – на слове «дорогой» сердце Криса екнуло, а в груди стало тепло. «Возможно, из-за кофе» – подумал он, – однако я считаю, что одинокий мужчина должен уметь все. От уборки и стирки до готовки изысканных блюд, – Лиам говорил уверенно, твердо, красиво, его приятно слушать и, хочешь не хочешь, но начинаешь восхищаться его всеумением.

– Надолго ты?

– Остаюсь у тебя?

Крис кивнул.

– Не знаю, как получится. Может, три дня, а может, неделю.

– Так мало… – Крис чуть не вскочил, – то есть, я хотел сказать, что ты можешь остаться здесь настолько, насколько хочешь, – старший брат чуть улыбнулся.

– Весьма признателен. В таком случае я останусь, пока не закончу тут кое-какие дела по работе.

Неизвестно, почему, у Криса в мышцах прибавились силы, а дышать стало легче. Гравитация снизошла жалостью на тяжелое, вялое тело и стала давить с чуть меньшей силой. Где-то очень глубоко внутри затаилось некое новое чувство: очень похожее чувство возникает, когда, например, ребенок ложится спать с игрушкой, которую он давно хотел, и, чувствуя, что засыпает, он понимает, что, когда проснется его ждет радость. Или мужчина, который приехал домой в новой машине, о которой давно мечтал, садится за стол обедать и в душе радуется, что позже прыгнет в новенькую, комфортную машину и поедет на встречу к друзьям.

Вот такое же внутреннее новое и непонятное чувство было у Криса, когда он прогуливался по улицам центрального района города вместо нудной работы в издательстве. Сегодня он решил не идти на работу, чтобы не видеть жирную морду начальника и не слышать его собачий рев. А что он сделает? Накажет? Да пусть хоть два раза, хоть десять. Как-то уже полностью плевать на заработок, на будущее даже. Будущего у Криса уже не существует, есть только настоящее, а в настоящем есть он и его новый брат, восхищение которым было безгранично.

Умный, начитанный, чистоплотный, уверенный в себе, даже красивый. Если так же почистить и приодеть Криса, подарить ему столь уверенный взгляд и приятную улыбку, то они даже будут похожи. Конечно, похожи, они ведь братья. Это уже постулат, обсуждению более не подлежит.

У стен торгового дома на гитаре играл уличный музыкант старших лет, худощавый, в белой, но посеревшей от грязи майке, без нескольких передних зубов, на лице время оставило шрамы в виде глубоких морщин, а недельная щетина подсказывала о пристрастии к выпивке, что само по себе говорило о нелегкой пройденной судьбе.

Играл он на четырех из пяти плохо настроенных струнах, стучал ступней, отбивая ритм, и что-то, бормоча, напевал хриплым голосом, какую-то тюремную балладу.

Любителей подобной музыки собралось маловато: какой-то пьяный алкаш с видом похуже, чем у музыканта, и парень с видом наркомана одобрительно кивал головой под музыку, но лицо у него было такое, будто трижды грузовиком переехали. Поэтому Крис решил, что ему хоть по голове настучи, он и там ритм найдет и пританцовывать станет.

Тут уже восприятие иное. От этого зрелища стало как-то не по себе, и он решил пойти гулять дальше, чтобы не портить дар небес – хорошее настроение.