И нагрянула черная рать... Монгольское завоевание Южного Урала. 1205–1245 - страница 8
Остается открытым вопрос о нахождении Джучи в 1216 году, а следовательно, и вероятности его присутствия в пределах кочевок башкирских родов. Несмотря на то что арабские и персидские авторы об этом умалчивают, а «Юань ши» вообще приписывает все тогдашние победы над меркитами и кипчаками одному Субэдэю, не следует исключать появления Джучи в Деште сразу же после сражения на реке Чам (лето — осень 1216 года), когда был захвачен в плен сын Куду Мэргэн. Обращает на себя внимание отрывок из летописи Рашид ад-Дина, согласно которому монголы «разбили племя меркит и всех перебили, так что никого из них не осталось [в живых], кроме самого младшего сына [Куду], по имени Мэргэн. Последний был чрезвычайно искусным стрелком. [Монголы] его схватили и привели к Джочи. Так как [Мэргэн] был весьма искусен в метании стрел, то [Джочи] послал к Чингиз-хану посла, прося его помиловать. Вследствие того, что Чингиз-хан [до этого] неоднократно испытывал от них [меркитов] всяческие затруднения, то подумал: "Не годится, чтобы они снова положили начало какой-нибудь смуте!" — и послал [сказать] в ответ Джочи: "Я для вас приобрел так много государств и войск, [так что] на что он вам?!". По этой причине его также прикончили…» [40, с. 178].
В 1950–1960 гг. занимался археологическими исследованиями Хазарии, историей народа хунну и древних тюрок, исторической географией, источниковедением. С 1960-х гг. начал разработку собственной (во многом спорной, но, несомненно, имеющей право на существование} пассионарной теории этногенеза, с помощью которой пытался объяснить закономерности исторического процесса, в том числе и процессов, проистекавших на Южном Урале в момент башкиро-монгольского противостояния (1220–1240-е гг.). Научное наследие Л. Н. Гумилева (12 монографий и более 200 статей) являет собой подвиг ученого евразиста, бесстрашно выступившего против закостенелых догм, господствовавших в отечественной науке в середине XX в.
https://ru.wikipedia.org/wiki
В первую очередь, этот отрывок приоткрывает личные качества сына и отца — отдана и каана, и, естественно (возможно, не без помощи Рашид ад-Дина), царевич выглядит здесь «белым и пушистым», однако для нас этот пассаж ценен и другой содержащейся в нем важнейшей информацией. Вне сомнения, описываемые события происходили в восточном Дешт-и-Кипчаке, непосредственно перед заключительным рывком монгольских туменов еще дальше на запад, а потому Джучи, несмотря на умолчание о нем в «Юань ши», мог участвовать в сражении на Уюр, то есть оказаться практически на башкирских землях.
Так или иначе, но осенью — зимой 1216 года царевич Джучи, расположив свою ставку в нынешнем Казахстане (неважно, в какой его части), с вожделением поглядывал на степи, которые по результатам завоеваний должны были перейти под его руку. Джузджани по этому поводу заметил, что когда «Туши, старший сын Чиигизхана, увидел воздух и воду кипчакской земли, то он нашел, что во всем мире не может быть земли, приятнее этой, воздуха, лучше этого, воды, слаще этой, лугов и пастбищ, обширнее этих» [17, с, 250][17]. Монголы, достигнув пределов восточного Дешта, Южного Урала, а впоследствии благодатных пространств, прилегающих к Кавказу и Черному морю, памятуя о суровом климате своей родины, о ее каменистых степях и жарком дыхании Гоби, не собирались отказываться от столь лакомого куска. Кипчаки, огузы, саксины, башкиры и многие другие народы, к которым монголы в 1216 году еще не предъявляли территориальных претензий, превращались отныне в объект поглощения Монгольской империей, а ее властелин, как, впрочем, и вся монгольская элита, намеревался в ближайшее время вернуться в эти пределы уже в качестве единоправного хозяина.