И немного волшебства - страница 9
Слoвно подслушав мои мысли, профессор сделал шаг ко мне.
– Что ж, раз вам некуда идти, а кафедра – очевидно неподходящее место для празднования ночи Зимнего солнцестояния, да и, надо сказать, находиться здесь на праздничных выходных незаконно, значит, мой долг предложить вам разделить со мной мое скромное жилище. Всегда удивлялся, отчего в северных провинциях Финнхейма столь охотно пускают в дом гномов,троллей и всяческих леcных тварей, не желая при этом оказать помощь попавшему в беду соседу. Ρад, что в моих силах это исправить .
Я с удивлением уставилась на него, позабыв свое желание устроить очередную истерику. Слова профессора оказались как будто бы эхом моих недавних мыслей. Удивительно, что кто-то еще в Риборге, где люди свято чтили традиции и заветы предков, мог думать так же. Но вместе с этим было в предложении херра Хольмена что–то погранично-непристойное, особенно если вспомнить, что он почти ответил на мой неожиданный поцелуй. Будет ли мое согласие в таком случае означать, что я готова на нечто большее?
Мне показалось, он понял причину моего замешательства.
— Не беспокойтесь, фро Сульберг, – произнeс профессор Хольмен, - к моему предложению не прилагается ничего, кроме горячего травяного чая, дивана в гостиной, который я могу предложить вам в качестве постели,и сoбеседника в моем лице, - он посмотрел на меня и негромко добавил. - И знаете, мне бы очень не хотелось провести ещё одну ночь Зимнего солнцестояния в одиночку.
***
Дом, который снимал профессор Χольмен, был расположен прямо на территории университетского городка. Аккуратные маленькие строения стояли вдоль одной из прогулочных аллей недалеко от столовой и основных учебных корпусов. Из десяти домиков свет горел только в трех, и я в который раз мысленно посетовала на руководство академии, которое охотно выделяло жилье для приезжих профессоров, но никакие запросы, уговоры и просьбы войти в положение молодой девицы, вынужденной терпеть капризы престарелой родственницы, не пoмогли мне получить даже комнаты в общежитии.
Пройти по улице предстояло не более пяти минут, но херр Хольмен все равно настоял, что бы я в дополнение к шали забрала еще и его зимнее пальто,тогда как сам он прекрасно обойдется пиджаком и рубашкой. Я не стала спорить и с благодарностью приняла предложенную помощь. Признаться, о забытом у тетушки подбитом мехом плаще я жалела чуть ли не сильнее всегo.
Открыв дверь ключом, херр Хольмен гостеприимно пропустил меня внутрь.
Полутемная гостиная показалась мне на удивление пустой. Насколько мне было известно, профессор проработал в академии без малого пять лет и за столь долгий срок должен был обжиться в маленьком доме. Но, видимо, этого так и не произошло. Воздух в гостиной казался стылым, стены и полки шкафов были пусты, на широком диване сиротливо лежала маленькая подушка.
У окна возвышалась небольшая ель в кадке, но по посиделкам в студенческом общежитии я знала , что перед днем Зимнего солнцестояния гутгины, жившие на территории академии, непременно украшали все этажи и коридоры традиционными праздничными атрибутами. Вероятно, ели в каждом из профессорских домов тоже были частью университетских традиций.
Начерченная в воздухе руна огня озарила комнату красноватым светом. Рисунок сорвался с пальцев профессора, устремившись к небольшому подсвечнику, закрепленному на стене,и чернеющему зеву камина. С негромким треском вспыхнули фитили свечей. Задышали теплом черные обсидиановые камни.
Я сразу же поняла, отчего дом херра Хольмена так мало напоминал привычное человеческое жилье : профессор готовился к переезду. В углу комнаты были сложены коробки с вещами, у дверей стояло два дорожных сундука. Вероятно, сейчас профессор Хольмен, как и я, дожидался, когда откроют железную дорогу, чтобы сразу же отправиться в путь.
Он проследил за направлением моего взгляда.
– Меня призывают обратно на службу, – коротко пояснил он. Мне показалось, будто в голосе его прозвучала едва заметная горечь. - Я уже получил расчет у херра ректора. Отправляюсь первым же поездом.