И невозможное возможно - страница 2

— Что же теперь с нами будет?— снова послышался тяжелый вздох матери.

— Главное, не робеть!— подал голос с верхней полки наш попутчик.— Езжайте до Александрова. Там у меня родня. Дом большой. Места хватит! Я записку напишу. Привет от меня передадите. Ну а оттуда вызовете телеграммой своих и доберетесь домой. Дом-то ваш где?

— В Звенигороде. А едем в Загорский район. В село Константинове. К бабушке. Отец наш на фронте...— объяснила мать.

— Ясно!— сказал красноармеец, слезая с полки.— Все будет хорошо!— решительно проговорил он и, вынув из кармана блокнот, начал писать записку.

Прошло несколько месяцев, как мы приехали в Константиново. Промелькнуло лето, наступила осень. Ранним сентябрьским утром к школе потянулась приодетая детвора с большими букетами разноцветных георгинов.

Я сидел на завалинке и провожал ребят глазами: «А что, если пойти и мне?! Ведь не выгонят же!..»

Вот и школа. В длинном коридоре остановился и растерянно огляделся. Куда идти? Направо? А может, налево? Прошелся в один конец коридора, в другой и очутился перед приоткрытой дверью второго класса. Там шел урок. Постояв, еще раз огляделся и прильнул к щели: у окна стояла учительница и что-то рассказывала детям. Мне показалось, что она увидела меня. От испуга я даже отпрянул.

Прозвенел звонок, и мне пришлось спрятаться за угол. Минуты через три дверь отворилась. Из класса вышла учительница, окруженная второклассниками. Я двинулся ей навстречу. Она остановилась и спросила;

— Ты что, мальчик? Ждешь кого-нибудь?

— Примите меня в школу!— вместо ответа невнятно произнес я.

Учительница, не разобрав мою речь, внимательно посмотрела на меня.

«Не понимает. Как же ей объяснить?»

— Александра Ивановна! А что он так говорит?.. Почему так чудно ходит?..— посыпались вопросы.

— Идите, ребята, играйте,— спровадила их Александра Ивановна и спросила меня: — Как тебя звать?

— Валерий Завьялов... Все меня сперва не понимают, а потом привыкают... Возьмите меня в школу!..

— В школу, Валерий, принимает директор!— помолчав, ответила учительница.— Сейчас его нет. Пусть вечером мама зайдет к нему.

— А если он н-не при-имет?— с трудом проговорил я.

— Тогда приходи ко мне,— после некоторого колебания решительно сказала она.

Директор школы, темноволосый плечистый мужчина, оглядев меня с ног до головы, перевел взгляд на мать и приглашающим жестом указал ей на стул.

— Слушаю вас!

— Пришла о нем вот поговорить,— кивнула мать на меня,— в школу просится.— И рассказала мою историю.

Директор долго молчал.

— Тяжелый случай,— наконец отозвался он.— А муж на фронте?

— С первых дней добровольцем ушел.

— Трудно вам с больным ребенком!— посочувствовал директор, искоса поглядывая на меня.— Скажу сразу: заниматься в общей школе он не сможет... Да и, откровенно говоря, ни один учитель не согласится учить его... Представьте себе, вызовут его отвечать, дети начнут смеяться. Что получится в классе?..— Директор встал, давая понять, что разговор окончен.

— А Александра Ивановна ведь обещала,— тянул я, но ответа директора не услышал: мать вывела меня из кабинета.

На другой день, никому не сказав, я снова пришел в школу.

Пробравшись на цыпочках в пустой класс, сел за парту. Больше всего мне понравилась блестящая черная доска. Я подошел к ней и начал старательно выводить мелом буквы, да так увлекся, что не заметил, как в класс вошел мальчишка.

— Зачем доску пачкаешь?— набросился он на меня,— Что тебе тут надо?

— Я учиться пришел,— прошептал я.

— Чего-чего?

— Учиться пришел.

— А что ты так непонятно говоришь?

— Болен я.

В класс между тем входили другие ребята. Они с любопытством смотрели на меня.

— Да это же Валерка Завьялов, двоюродный брат Верки Шепановой. Он вчера к Александре Ивановне приходил,— затараторила девчонка с голубым бантом в косе.

Прозвенел звонок, и все заняли свои места. А я стоял посреди класса и не знал, что делать.

Вошла учительница.

— Александра Ивановна, директор не принял,— произнес я, с трудом сдерживая слезы.

Учительница помедлила с ответом, а потом, оглядев класс, сказала:

— Сядь к Сазонову Вите,— указала она парту, где сидел тот самый мальчишка, который первым вошел в класс. Я направился к нему.