И придет Он - страница 25
— Кто!? — удивленно переспросил Илья.
— Не знаю, может это всё глупости, но мне порой кажется, что я какая-то другая. Что-то хочу сказать, сделать, а внутренний голос шепчет — стоп, не надо.
— Может быть, это остатки отравления, которое у тебя было? — осторожно спросил Илья.
— Не знаю, возможно, но меня это тревожит. А ты не замечаешь во мне изменений?
— Ну, — стараясь не разволновать супругу, начал было Илья, но та его резко остановила.
— Говори как есть. Мне нужно понять самой, причуда это, или действительно что-то есть.
— Я не знаю, но иногда мне кажется, что ты… в чем-то права.
— Вот. Значит, действительно что-то есть, — она повернулась, встала спиной к перилам, посмотрела на мужа, — Что хочешь обо мне думай, но всё это странно.
— О чем ты?
— Мне ведь так толком и не объяснили, чем я отравилась. Если это не пищевое отравление, то что? Мне даже не дали выписку из истории болезни, хотя я и попросила. Ответили, что у них не заведено давать на руки какие-либо истории болезней. Снова какая-то недосказанность и секретность. Скажешь, что это пустые страхи? Может быть, но почему именно со мной эта история? И заметь, она произошла сразу же, как я завела с тобой разговор о проекте применительно к военным целям.
— Это всего лишь совпадение.
— Может быть. У меня вообще нет никаких доказательств, но и четких ответов тоже нет. Мнительность, как угодно это назови, но меня стало многое настораживать. Прошло семь месяцев, а в просьбе взять недельный отпуск и уехать отдохнуть тебе почему-то отказали. И довод привели, что поджимают сроки. Согласилась бы, если бы о них действительно шла речь. Или я опять не права?
— Нет, не стану с тобой спорить. В этом ты, безусловно, права, и я сам хотел на днях поговорить об этом с Халлисом, но он куда-то уехал, и когда будет мне неизвестно…
— А тебе не кажется, что наша квартира на прослушке?
— И поэтому ты решила поговорить на улице?
— Разумеется.
— А ты не считаешь, что это просто шпиономания?
— Нет, хотя ты можешь думать об этом как хочешь.
— Не сердись. Я вовсе так не думаю.
— Но почему-то так высказался.
— Я, я…
— Я хочу только одного, чтобы ты понял. Если тебя устраивает работать над тем, что может быть использовано в военных целях, значит надо принять это как должное, и понять, что обратного пути домой не будет.
— Эко ты хватила. Что значит, не будет?
— То и не будет. Если нас возьмут в оборот, а возможно, уже взяли, вряд ли будут пути к отступлению.
— Не знаю, ты всё видишь в каких-то черных красках. Всё складывается прекрасно. Работа, заработок, о котором можно только мечтать, наконец, перспективы, и вообще…
— Извини, кажется, я говорю в пустоту. И вообще, наверное, я перепутала, это не меня зомбировали, а тебя. На всё смотришь в розовом свете и ничего вокруг себя не замечаешь. Если хочешь знать, после моего возвращения в лабораторию мне закрыли доступ к целому ряду документов, которые раньше я могла спокойно просматривать.
— Ты серьезно? Каких именно?
— Позавчера я хотела сделать кое-какие расчеты, но доступ к данным по последним испытаниям оказался закрытым.
— А почему ты мне об этом ничего не сказала?
— Не хотела говорить.
Лицо Ильи стало жестким. Он словно бы прокручивал отдельные слова и фразы, услышанные в лаборатории, сказанные Халлисом и другими руководителями на совещаниях, в которых принимал участие, и пытался сложить из них своего рода пазл. Но всё перемешалось настолько сильно, что не давало возможности четко ответить на поставленные Ольгой вопросы. Он сунул руку в карман, достал сигареты и закурил. Сделал несколько затяжек и, не найдя урны, чтобы бросить окурок, кинул его себе под ноги и растер ботинком.
— Стоит подумать над тем, что ты сказала, — спокойно, но твердо произнес Илья и, взяв жену под руку, отправился домой.
В среду появился Халлис, и как только это стало известно Илье, он тут же договорился с ним встретиться. Решимости, с которой Илья шел на этот разговор придавал тот фактор, что здоровье жены было напрямую связано с работой в институте, и это было важнее всего остального.
— Рад вас видеть, господин Пирогов, — как всегда радушно встретил Илью Халлис, — С чем пожаловали? Наверное, родилась идея новой установки, и вы решили сначала посоветоваться со мной, не так ли?