И смолкнет звон мечей - страница 9

— Все, что мне надо, я уже знаю, — тоном, не терпящим возражений, отвечала Гвен, подходя к узнику.

Похоже, тот лишился чувств — его руки неестественно вывернулись в плечах, голова с нестрижеными мокрыми волосами упала низко на грудь. Гвен поежилась — слишком, слишком болезненное положение.

И слишком много крови на обнаженном теле.

— Отвяжите его, немедленно. И велите отнести к лекарю Филиппу. Он мне нужен живым.

— Но, миледи…

— Немедленно.

Палачи кинулись исполнять приказ, и через мгновение бессознательное тело рухнуло на пол. Гвен невольно вздрогнула и закусила губу.

— Да, и насчет остальных. Пусть пока остаются в темницах, но распорядитесь от моего имени, чтобы им обеспечили нормальные условия. Тюфяки со свежей соломой, еда и питье, одеяла. Кому надо — одежда. И пусть им дадут помыться — не хватало еще разнести по замку заразу. Когда лекарь закончит с этим, пусть осмотрит остальных.

— Как прикажете, миледи…

— Кроме того, сосчитайте всех пленных, запишите имена — кто не откажется их называть, и предоставьте мне списки.

— Да, миледи.

— За отказ называть свое имя — никаких наказаний! Вы меня слышали? И если хоть один из них умрет с этой минуты до тех пор, пока я не решу, что с ними делать — будете отвечать за это лично.

— Да, миледи.

Гвен слышала плохо скрываемое возмущение в голосе отвечавшего. Но это ее мало заботило — ей нужно было лишь подчинение. И чтобы они побыстрее перенесли бесчувственного человека, валявшегося на холодном каменном полу подземелья, к лекарю Филиппу.

Тот, конечно же, снова принялся причитать. Старый лекарь не разделял ее порыв милосердия к разбойникам, напавшим на замок. Он взывал к ее разуму, просил вспомнить, сколько рыцарей полегло, отбивая их атаку. Всех злодеев необходимо казнить, в назидание остальным, кто посягнет на Волчье Логово!

Гвен морщила нос: голова болела от ушиба, а от гневного ворчания старого лекаря боль лишь усиливалась. Но его высохшие старческие руки тем временем умело делали свое дело. Он велел ученикам уложить пленника на скамью и хорошенько обмыть, удаляя грязь и очищая свежие раны. Затем распорядился просушить его чистой тканью и переместить на лежак, застеленный свежей простыней поверх набитого соломой тюфяка. Повернув набок безвольно откинутую голову, осмотрел глубокую рану, зашил раскаленной в пламени свечи иглой, а затем смазал целебными мазями, после чего велел ученикам забинтовать ее. Причитая и охая, на ощупь вправил кости сломанного носа, покрыл чистым платком и поверх него наложил целебную глину, что должна была зафиксировать его в правильном положении для заживления. Затем осмотрел более мелкие раны, порезы и ушибы.

Гвен сидела у кровати, сцепив пальцы рук, кусала губы и наблюдала за умелой работой лекаря.

— Сломано три ребра, — изрек он, осмотрев торс больного. — Но ничего страшного, тугая повязка — и со временем все заживет.

Удовлетворенный своей работой, лекарь устало отер рукавом вспотевший лоб и посмотрел на Гвен.

— Я выполнил ваше поручение, миледи. Но теперь, прежде чем я спущусь в подземелья, я должен убедиться, что это чудовище не причинит вам вреда.

— Господь с вами, Филипп… Посмотрите на него — как он может причинить мне вред?

— Можете меня обезглавить, миледи, но я не сделаю ни шага из этой комнаты, пока на него не наденут кандалы.

Гвен сердито нахмурилась. Она не могла припомнить, чтобы верный Филипп когда-либо позволял себе подобную вольность. Но, подумав, решила согласиться. Тем людям, в подземельях, тоже нужна была помощь.

— Хорошо. Но без жестокости.

Старый лекарь упрямо сидел у лежака, скрестив на груди сухощавые руки, пока не убедился, что его условие выполнено. Руки и ноги узника заковали в железные кандалы, прикрепив их к металлическому остову кровати — так, чтобы он мог лишь слегка двигать ими, но не мог бы поменять положение. Лишь убедившись, что его леди в безопасности, Филипп поднялся, чтобы удалиться из комнаты.

— Когда он очнется? — спросила Гвен, глядя старику вслед.

— Думаю, скоро, миледи, — когда он обернулся через плечо, его губы сложились в обиженную гримасу. — Этот разбойник крепкий, как дуб. Судя по его сложению, это северянин, а они отличаются отменным здоровьем. Если дожил до сих пор — выживет и дальше.