И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман - страница 7

— Если сами вы забыли, что и кому здесь сделали Фикс и его дружки, может быть, Джени напомнит вам. Я не дам этих людей в обиду ни Мейпсу, ни Фиксу.

— Кэнди, — говорю я. И протягиваю к ней руку, но она отодвигается. — Кэнди…

— Нет, я не позволю обижать этих людей, — говорит, — я их буду защищать. Мой папа и все наши, кто жил тут до него, всегда так поступали, и я…

— Кэнди! — говорю.

— Я одна буду их защищать. Пусть только попробуют кого-нибудь из них обидеть, я их буду защищать одна!

— Кэнди, я прошу тебя. Пожалуйста, Кэнди…

— Я его застрелила, — говорит она.

— Да ведь ни одна душа в округе этому не поверит.

— А мне все равно, чему верят люди в этом округе, — отвечает. — Какое мне дело, чему они тут верят, в этом округе? Я одна буду их защищать!

Я отвернулась и стала смотреть на Мату — он сидел на корточках черный-пречерный и, как ребенка, держал двустволку в руках. Бог ты мой, сколько раз мы разговаривали с ним: я стояла во дворе, а он сидел на корточках, как сейчас, а она, малышка эта, рядом с ним в углу галереи! А сколько раз я на машине, не останавливаясь, проезжала мимо, но всегда махала ему рукой, а он сидел у стены в своей любимой позе, а малышка на крыльце или в уголке, и вечно-то они о чем-то меж собой толкуют. А сколько раз мы разговаривали в Маршалловой усадьбе: я сидела на веранде, Мату — на крыльце, свесив между колен свою старую шляпу, а она на перилах, к нему все льнула, не ко мне, не к тетушке, не к дяде. Сколько раз так было? Сколько? Сколько?

Я снова повернулась к ней. Но не успела я открыть рот, как она выпалила уж в который раз:

— Я его убила.

— Сломя голову бежать отсюда — вот что мне надо делать, — говорю. — Будь я поумней, я сделала бы это много лет тому назад. Но я дура. Всегда была дура. Верно?

— Мне не к кому обратиться, кроме вас и Лу, — говорит она.

— Еще бы, — отвечаю. — Два сапога пара. Оба дураки. Обоим надо бы давно бежать отсюда без оглядки. Но нет, как можно!

— Посоветуйтесь с Джени, — говорит она.

— Мне кажется, я согласия не давала…

— Пусть сразу назовет вам имена, — продолжает свое Кэнди. Горох об стену все, что я ей говорю. — Пусть назовет много имен, как можно больше, — инструктирует она меня. — Дробовики двенадцатого калибра и гильзы из-под номера пятого. Стреляные. Когда сюда заявится Мейпс, мне будет нужно очень много стреляных гильз из-под пятого номера.

— Ну да, — говорю я. — Стреляли-то в него пятым номером.

Тут она умолкла было, но тотчас же снова повела свое:

— Пусть Джени станет на западной галерее, чтобы не пропустить машину Лу. Когда Лу проедет мимо дома, звоните Мейпсу. Не звоните Мейпсу прежде, чем проедет Лу. Лу должен быть здесь раньше. Мисс Мерль, если наша семья вам хоть немножко дорога, если вы меня хоть капельку любите… Я вас так прошу.

— Никогда я тебя не любила, — говорю и смотрю ей в глаза. — Никогда я не слыхала о вашей семье.

Я покосилась в сторону — на чуть видневшиеся из травы носки ковбойских сапог, на Мату, сидевшего с дробовиком в своей излюбленной позе. Он снова закурил. Теперь он даже не глядел на нас. Он глядел куда-то вдоль улицы — на что глядел? Не было там ничего, кроме высокой травы, что росла по обочине. Я молча пошла к машине.

Минуты за две, за три я добралась до маршалловской усадьбы. Еще за воротами начала сигналить что есть мочи, и когда машина остановилась во дворе, Джени была у дверцы. Джек по-прежнему спал на качелях.

— Возьми с заднего сиденья яблочный пирог и следуй за мной, — говорю я Джени. — Где Беатриса?

— На западной галерее.

— Джек! — кричу я, поднимаясь по ступенькам. — Джек!

— Как он может вас услышать? — спрашивает Джени.

Я подошла к качелям и принялась его трясти: "Джек! Джек!"

— Все без толку, — говорит Джени.

— Джек! — Я покрепче встряхнула его. Хоть бы хны. Да ну его к черту! Он ведь всегда держался подальше от таких дел.

Мы с Джени входим в дом. Она тащит на кухню пирог, а я тем временем иду на западную галерею, где должна быть Беатриса. Она сидит в кресле-качалке у двери и глядит куда-то далеко-далеко, за цветник, на деревья на дальнем выгоне. Там, за деревьями, проселок, ведущий в деревню. Проселок этот ответвляется от шоссе на Байонну, а сразу за шоссе — река, Сент-Чарльз. Вот потянуло ветерком от реки, и ветерок принес к нам слабый аромат чистоуста, растущего в правом углу сада.