И тогда никого не осталось - страница 16
Теперь доктор Армстронг вспомнил. Дело Ситона! Вердикт был встречен с огромным удивлением. Он виделся с Мэттьюсом, королевским адвокатом, в один из дней процесса во время обеда в ресторане. Мэттьюс был полностью в себе уверен. «В вердикте нет сомнений. Оправдание практически в кармане». И потом он не раз слышал замечания: «Судья был намертво против него. Развернул присяжных на 180 градусов, и они вынесли вердикт — виновен. Правда, вполне легально. Старый Уогрейв закон знает. Иногда даже кажется, что он отомстил парню за что-то».
Все эти воспоминания пронеслись в голове доктора. Не успев обдумать разумность вопроса, он импульсивно выпалил:
— Вы вообще знали Ситона? Я имею в виду до дела?
Полуприкрытые веками змеиные глаза встретили его взгляд. Ясным ледяным голосом судья ответил:
— Я не знал Ситона до процесса.
Армстронг подумал: «Он лжет… я знаю, что он лжет».
Дрожащим голосом заговорила Вера Клэйторн.
— Я бы хотела вам рассказать. О том ребенке… Сирилле Хамилтоне. Я была его гувернанткой. Ему было запрещено заплывать далеко. В один день, когда я отвлеклась, он уплыл. Я бросилась вслед за ним… я не успела вовремя… Это было ужасно.. — Но я ни в чем не виновата. На дознании коронер полностью меня реабилитировал. И его мать… она была так добра. Если даже она не винила меня… почему… почему тогда кто-то говорит такую ужасную ложь? Это нечестно… нечестно…
Она оборвалась и горько заплакала.
Генерал Макартур похлопал ее по плечу и сказал:
— Ну, ну, моя милая. Конечно, это неправда. Этот человек — сумасшедший. Сумасшедший! У него какая-то пчела в шляпе засела! Все напутал.
Он выпрямился, расправил плечи и выдавил:
— Право, лучше вообще не отвечать на такую мерзость. Однако я считаю своим долгом сказать, что нет ни капли правды… ни капли правды в том, что он говорил о… э… молодом Артуре Ричмонде. Ричмонд был одним из моих офицеров, Я послал его на разведку. Он был убит. Во время войны это совершенно естественно. Желаю вам сообщить, что серьезно оскорблен… клеветой на мою жену. Она была лучшей женщиной в мире, настоящая жена Цезаря[18]!
Генерал Макартур сел. Дрожащей рукой он дернул себя за ус. Усилие, с которым он говорил, стоило ему многого.
В разговор вступил Ломбард. У него были веселые насмешливые глаза. Он начал:
— Что касается этих туземцев…
Марстон спросил:
— Что туземцы?
Филип Ломбард ухмыльнулся.
— Все совершенно верно! Я их бросил! Вопрос самосохранения. Мы заблудились в буше. Я и пара других парней захватили всю еду и смылись.
Генерал Макартур сурово сказал:
— Вы оставили своих людей… оставили их умирать с голоду?
Ломбард ответил:
— Боюсь, не совсем в духе пукка сагиба[19]. Но самосохранение — первейший долг человека. И знаете, туземцы вообще не возражают умирать, они относятся к смерти совсем иначе, чем мы, европейцы.
Вера подняла лицо с рук и произнесла, уставившись на него:
— И вы оставили их… умирать?
Ломбард ответил:
— Я оставил их умирать.
Его насмешливые глаза встретились с ее, полными ужаса.
Энтони Марстон произнес медленным озадаченным голосом:
— Я вот думал… Джон и Люси Комбз. Должно быть это пара детишек, которых я переехал неподалеку от Кембриджа. Жутко не повезло.
Господин судья Уогрейв ядовито спросил:
— Им или вам?
Энтони сказал:
— Ну, я думал… мне… но, конечно, вы правы, сэр, им чертовски не повезло. Разумеется, это был самый обычный несчастный случай. Они выскочили из какого-то коттеджа. Между прочим, мою лицензию приостановили на год. Чертовски досадно.
Доктор Армстронг разгоряченно заявил:
— Нельзя так быстро ездить… нельзя! Такие молодые люди, как вы, опасны для общества.
Энтони пожал плечами и сказал:
— Скорость предшествует остановке. Конечно, английские дороги безнадежны. На них невозможно разогнаться как следует.
Он рассеянно огляделся в поисках своего бокала, взял его со стола, подошел к небольшому столику возле стены и налил себе еще виски с содовой, после чего бросил через плечо:
— Ну, во всяком случае, я ни в чем не виноват. Просто несчастный случай!
Слуга Роджерс облизывал губы и ломал руки. Теперь он сказал низким почтительным голосом: