И у палачей есть душа - страница 6

На закате жизни я прослеживаю основные ее этапы, которые, я надеюсь, помогут понять, почему и как Господь воспользовался одной из своих бесполезных слуг, чтобы явить могущество Своего милосердия.

Служить Франции, хотя я не француженка, — таков парадокс моей жизни. Вызов был принят мною в восемнадцать лет, когда началась война.

Я родилась в Швейцарии 15 марта 1922 года, и я всегда сохраняла швейцарское гражданство, полученное благодаря отцу-швейцарцу. Это гражданство определило особенности моей судьбы, которых никто не мог предвидеть заранее.

Мой отец, Пауль Гиртаннер, происходил из одной из самых старых швейцарских семей. Генеалогию нашей семьи можно проследить до середины XIII века. В Швейцарии никогда не упомянут чью-то фамилию, не назвав при этом его родной кантон. Род Гиртаннеров происходит из кантона Санкт-Галлен, немецкоязычного кантона на востоке страны, расположенного вблизи озера Санкт-Галлен и австрийской границы. Наша семья была даже одной из семей — основательниц кантона и почти всегда представляла его в федеральном собрании. Заседать в правительстве было для семьи моего отца формой служения родине.

Я, несомненно, что-то из этого унаследовала… Исследования показывают, что наш род происходит из деревушки Гиртанн в Вальде, соседнем с Санкт-Галленом кантоне. Все Гиртаннеры по мужской линии были красильщиками, с XV века до начала ХХ-го. Многие члены семьи последовательно занимали пост бургомистра города Санкт-Галлен в XVIII веке.

Мой отец, Пауль, отпрыск старшей ветви Гиртаннеров, родился в 1890 году. Он был чрезвычайно способен к языкам, высшее образование получил в Англии. В старинных швейцарских семьях было принято отправлять сыновей учиться за границу. Отец говорил, естественно, по-немецки, французский и английский знал в совершенстве, а кроме того, владел испанским и итальянским. Его открытость к внешнему миру склонила обувную фирму Балли к решению назначить отца директором по международным связям.

Отец был старшим из семи детей. Точнее, его мать умерла во время родов, дед вскоре снова женился, и у него было еще шестеро детей; всех их мы считали родными дядями и тетями.

Семья Гиртаннеров была протестантской, глубоко преданной традиции. Тем не менее, в возрасте двадцати лет отец решил перейти в католичество. Это решающее в его жизни событие, естественно, повлияло на то, как он передал веру детям и, следовательно, на то, как католическая вера влияла и до сих пор влияет на мою жизнь. Отец никогда не рассказывал подробно о причинах своего обращения в католичество, насколько я понимаю, его глубокая духовная жажда не находила утоления в протестантизме. В отце всегда жило желание личной связи с Христом, не книжной, а жизненной, которое могло исполниться в таинствах, и прежде всего в Евхаристии.

В начале XX века экуменизм еще не был в моде. Протестанты и католики подчеркивали взаимные различия и не стремились жить как ученики одного Господа. Обращение моего отца могло бы быть воспринято нашей старой протестантской семьей как предательство, но этого не случилось.

Напротив. Поскольку он был счастлив на избранном пути, следовало не только его уважать, но и помочь ему как можно лучше пройти свое поприще. Так повели себя родители, братья и сестры. Так же относились дяди и тети и к нам, детям Пауля, когда мы приезжали к ним на каникулы. Они отвозили нас к мессе каждое воскресенье и помогали нам в чтении ежедневных молитв, принятых Католической церковью.

Моя мать, Клер Руньон, познакомилась с отцом во время поездки с родителями в Швейцарию. Бракосочетание состоялось в Париже, в мэрии IX округа, а венчание в церкви Нотр-Дам де Лоретт на рю де Мартир, где жила семья моей матери. Затем родители поселились в Швейцарии, в Аарау. Этот маленький городок расположен не в немецкоязычном кантоне Санкт-Галлен, а в более западной части Швейцарии, где располагалась и фабрика Балли. Здесь в 1921 году родился мой брат Франсис. Мама непременно хотела, чтобы слово «Франция» было запечатлено в имени ее первого ребенка.

Я родилась через одиннадцать месяцев после брата, 15 марта 1922 года. Маити — швейцарское имя, к нему родители присоединили имя моей бабушки со стороны матери — Мария-Луиза.