Скрипнув, дверь отворилась, и Грэхем в замешательстве застыл на пороге…
Услышав резкий стук за спиной, Грэхем вскрикнул, в панике обернулся и увидел на полу журнал…»
Нет, нет! Не может быть! — стучало в мозгу, и он с усилием оторвал глаза от страницы. Боже, но ведь это невозможно! Как, каким образом попало в журнал то, что произошло с ним в этот день, все, что он видел, слышал, думал?
Словно он существует только в рамках этого повествования.
Словно реальность и есть литература, а литература — сама реальность…
Но это же нелепо! Я живой человек, из плоти и крови, я ем, пью, дышу, разговариваю, мыслю, следовательно, существую. Я реален! Реален? Реален?!
Конец… Что же там в конце — если это не полное безумие? Грэхему придет конец с концом рассказа — он попросту прекратит свое существование!
В ужасе он нашел последнюю строку:
«Грэхем, издав пронзительный вопль, выронил журнал…»
Грэхем, издав пронзительный вопль, выронил журнал.