И взаимно притом - страница 5
Вот аутотрансплантация, санация костного мозга, стерильность, тебе очень больно, а мне всего лишь жарко в халате, шапочке и маске.
Вот ты, снова победив, уходишь – и я рядом, – но на этот раз тихо. Доктора улыбаются и не верят.
Вот контрольное обследование, ты у врача, я замираю под дверью кабинета. Чисто! И еще одно! И еще! Все говорят – феномен!
Вот у тебя непонятная температура.
Вот ты теряешь половину веса.
Вот твои глаза голубые, как у младенца, на улице страшное лето 2010-го года, такую жару не перенести и здоровому, мне говорят – готовьтесь.
Вот снова ты всех удивляешь, снова ты чудо, снова ты выжил – но почему все с такой жалостью смотрят на нас?
Вот ты не помнишь, какой год, вот ты перестаешь вставать, вот ты говоришь только мое имя – оно короткое, ты просто стонешь его.
Вот снова Гемцентр. Как я устала, если бы ты знал, как я устала – говорю я, упершись головой в бортик твоей кровати. Ты молчишь. Ты уже не произносишь даже моего имени. А я не знаю, что осталось полдня.
Федору семь лет и восемь месяцев.
…Сидим с Д в его больничной палате, молчим, смотрим на голубей за окном – он им на подоконник хлебные крошки выкладывает, приманивает. Голуби цокают коготками по жести. Муж вдруг говорит:
– Какая кьясотааа, как сказал бы Федя, – и, помолчав, добавляет, – Вот ты все дергаешься, что он букв не знает, цифр. Зато он видит, где кьясота…
5 лет
Очень выразительные у Ф брови; вернее, места для будущих бровей.
Утром вот:
– Федь, доешь кашу.
Хмурится изо всех сил, сурово глядит:
– Нет! Ни-за-што! – подумав, добавляет. – Ни в комим случами! Я не люблю кашу!!!
Я:
– А я не люблю, когда ты так орешь!
– А я не люблю кашу!
– А я не люблю, когда ты орешь!
Решаю как-то сойти с этого круга. Обращаюсь к Д:
– А ты чего не любишь, скажи нам.
Д, не отрывая глаз от Евроньюса по телевизору, продолжая есть кашу, буднично:
– Я? я не люблю холодного цинизма.
6 лет
Ф бегал по квартире со своим глобусом. Я говорю – поставь, уронишь же, да поставь уже поскорее! Он не поставил. И разумеется, уронил. И глобус откололся от подставки. Теперь подставка отдельно, полукруглая такая штука отдельно, шарик отдельно. Прогнала Ф подальше, чтоб не покусать, а потом, остыв, говорю Д мирно:
– Знаешь, у меня в начальной школе тоже был глобус, и я тоже его уронила, и он тоже точно так же сломался.
Д хмыкает:
– Странно. И у меня тоже был точно такой же глобус. И вот он – так не сломался.
* * *
Гостили у мабушки, Ф увидел по телевизору рекламу – журнал про тело человека, к каждому номеру прилагается кость. В итоге надо собрать скелет. В первом номере – череп с зубами.
Позвонили Д, попросили купить журнал. Приехали – лежит журнальчик! Ф вопил радостно, крутя череп в руках: «Не врала, не врала реклама!»
Д сразу принялся нас просвещать: надо знать латинские названия! череп по-латински – так-то, зубы – так-то, нижняя челюсть – так-то.
Через часок решил устроить проверку: как, спрашивает, называется череп?
Мы с Ф молчим.
Д, укоризненно:
– Краниум. Ну что же вы. А нижняя челюсть?
Я роюсь в памяти и лихорадочно выкрикиваю:
– Мандибуля!
Д с сарказмом:
– Правильно! И я не сомневался, что это ты запомнишь.
На следующее утро спрашиваю Ф: ты помнишь, что папа говорил, как там латинское название черепа?
– Нет.
– К…
– К.
– Ну? Кра… кра…
– Н?
3 года
Д подстригает шкету ногти на руках:
– Этот палец как называется?
– Мизиниц!
– Правильно. А этот?
– … не знаю.
– Ну, бе… без…
– Безобъязный!
* * *
Сижу, шью из флиса мышку – шкету для развивающих занятий игрушечная мягкая мышка понадобилась. Подходит муж: «Каким швом шьешь?» – «Петельным» – «Лучше вот так…» Показывает. Действительно, шов простой и аккуратный.
Муж, удаляясь: «Называется – кишечный».
5 лет
Записи Ф из жизни «папы и д’угих хирульгов»: «операция под моркозом».
3 года
Если раньше он все и всех делил на «дядей» и «тетей» – людей, зверей, машины, деревья, то теперь он всюду ищет маму-папу и «синка». «Синок» – это сынок. Мы сначала думали, что щенок. В Дарвиновском музее шкет, глядя на какую-то лисицу с лисенком сказал: «Синок», – и мы начали убеждать его, что это лисенок. Потом поняли. Такое ласковое, трогательное – «синок».