И жизнь, и слезы, и любовь - страница 7
Дворцы культуры со сколоченными из дерева сценами были первыми стенами, которые слышали голоса многих выдающихся исполнителей. Хоровые студии, оркестры, ансамбли народного танца, которые были во многих небольших городах и поселках, не сделали всех своих участников звездами. Но сколько они оставили о себе приятных воспоминаний, скольких людей заняли в свободное время интересным делом, скольких спасли от скуки и пьянства!
Для самодеятельного коллектива, впрочем, как и для любого другого, огромное значение имеет, кто им руководит. Мне повезло: руководитель моего первого ансамбля стал не только моим учителем, но и другом, единомышленником. Это был настоящий профессионал.
Скажу больше: самодеятельным коллективом, даже если ему не суждено превратиться в профессиональный; должен руководить серьезный знаток своего дела. Иначе вся затея превратится в нечто вроде пародии на бездарный народный театр из фильма «Берегись автомобиля». И «рулят» такими «кладезями талантов» горе-режиссеры вроде того, чью роль так блестяще исполнил Евгений Евстигнеев. Они то играют «Вильяма нашего Шекспира», то исполняют Джорджа нашего Гершвина, то танцуют под музыку Арама нашего Хачатуряна… Но о моем учителе — чуть позже.
В одной песенке поется: «музыка нас связала». Эти банальные слова могли бы стать настоящим девизом всей моей жизни. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что не только профессиональная, но и вся моя личная жизнь — как кусок полотна, в котором музыка и чувства сплелись так тесно, что невозможно вырвать отдельно ни единой нити.
Школа. Первая учительница. Звали ее Ольга Дмитриевна Ходыкина. Она никогда не была замужем. У нее был роман с близким другом моего папы. Но этот человек на ней так и не женился. Наверное, поэтому всю досаду на свое одиночество она вымещала на мне.
Я пришла в первый класс подготовленная: давно бегло читала, умела даже считать в столбик. Те, кто помнит то время, знают, тогда в школу принимали не по знаниям, а по возрасту. Сейчас, если владеешь программой, можно сдать экзамены в любой класс. А тогда, если тебе семь, будь ты хоть сам Леонардо да Винчи, иди в первый класс — и все тут. Мои «избыточные» знания выводили из себя учительницу. Помню несколько неприятных эпизодов.
Это было время тотального дефицита. В продаже отсутствовали самые элементарные вещи. Например, колготки. Но ничего: голь на выдумку хитра. Бабушка виртуозно, просто ювелирно штопала мне колготки. Меня это нисколько не смущало. Все так ходили!
Первая учительница могла запросто поставить меня перед всем классом и сказать, прокурорским тоном:
— Ну что за семья: машины как перчатки меняют, а девочка ходит в заштопанных колготках!
Я не понимала, в чем можно обвинить моих родителей. Они не спекулянты, не воры, не работники торговли. Да, они хорошо зарабатывают. Так и трудятся почти круглосуточно. У отца всегда были подработки: частные уроки за хорошие деньги. И у мамы тоже. На машину они сколько лет копили!
Опять же те, кто учился в советской школе, помнят, что форма состояла из шерстяного коричневого платья и черного шерстяного же передника. На платье нашивались воротнички и манжеты, из кружев или из шитья. Делалось это раз в неделю. Обычно мамы всех девочек приводили в порядок школьную форму своих чад по воскресеньям. К пятнице вся эта прелесть была уже, понятное дело, не первой свежести. Так вот, моя первая учительница как-то в пятницу почувствовала себя особенно в ударе. Она сорвала у меня кружевной воротничок и манжеты и пустила по классу. Мол, посмотрите, какие они у Перфиловой несвежие!
Как-то раз Ольга Дмитриевна попросила меня вымыть доску. Я была очень исполнительной девочкой. А тут забыла. Кажется, чем-то была занята. Помнится, буквы в кассу складывала. Она так меня ругала… Весь класс ее ужасно боялся. Но надо отдать Ходыкиной должное: дисциплину она держала железную…
Спустя годы мы иногда оказываемся способны не только преодолеть свои страхи, но и воззриться на них с иронией. Когда, уже будучи ученицей старших классов, я встречала Ольгу Дмитриевну, мне смешно было вспоминать о том, как мы все ее боялись.