— Я не люблю тебя, Гарри, если ты об этом. — Голос Тома прямо над ухом. Он немного севший, а слова оставляют лёгкое покалывание вдоль позвоночника хлеще, чем пальцы, выводящие круги. Поттер соврал бы, сказав, что фраза не опустилась в низ его живота и не причинила сиюминутную боль, пока следующие слова Реддла не прошлись бальзамом по всем открытым ранам: — Но в моём сердце ты занимаешь то место, которое не может занять никто другой.
И этого, вроде, достаточно, думает Гарри.
Ему достаточно, что Том будет целовать ночами его оголённые плечи и читать о вечном, о бессмертии.