Идеальный сын - страница 23
В дверь легонько стучат, и Джейми бросается наверх. Раз – и след простыл. А я включаю свет в прихожей, тяну дверь на себя.
– Здравствуйте, – говорю я женщине на пороге дома.
– Привет, Тесс, – здоровается в ответ она. – Не знаю, помните ли вы меня. Меня зовут Дениз. Я личный помощник в отделе продаж. Я работала с Марком.
Мне кажется, я её где-то видела. И только когда она уже заходит в дом, среди бесконечной вереницы лиц на похоронах вспоминается и её лицо.
Наверху скрипит пол, в ванной зашипел кран.
– Я мимо проезжала, вот и решила заехать, проведать вас, – рассказывает гостья.
– Да? Спасибо, – только и получается придумать. Закрываю дверь, с трудом улыбаюсь этой женщине в элегантном сером костюме, которая стоит теперь со мной в прихожей. – Проходите, – говорю я ей.
Дениз высокая. Она хоть и не на каблуках, а всё равно приходится ей наклонить каштановолосую голову, чтобы не удариться о выступающие деревянные балки по пути на кухню. Лицо у неё круглое, макияж густой, контурированный, но всё равно видно, что улыбаться ей нелегко.
– Вы извините, что я так без приглашения, – говорит она, уставясь на наши тарелки с ужина. Может, она, как Йен, помешана на чистоте?
– Ничего, с ужином мы уже расправились, – бормочу, убирая тарелки со стола и ставя их у раковины.
Ей, наверное, надо бы сесть предложить. Но она стоит как стояла. «Что же тебе от меня нужно?» – хочу я спросить. Не проведать же правда приехала. Но как ни кручу вопрос в голове, всё равно выходит грубовато.
– Марк о вас с Джейми только и говорил, – выпаливает она. – Он сыном так… гордился.
– Да?
Гордился, Марк? Тебя же всё время так беспокоило, что и успевает Джейми не очень, и застенчивый, и рвения маловато. Мы же отчасти поэтому и переехали. Потому что школа деревенская, в классе учеников меньше. Джейми не так отвлекаться будет. «Школа как будто частная, а платить не придётся» – вот что ты говорил, убеждая меня переехать.
И тут вдруг я замечаю – узнаю – этот взгляд. Даже чувствую: от Дениз веет, нет, несёт осознанием собственной вины.
Дениз пришла не проведать, она пришла сознаться.
Господи. А что, если это что-то ужасное про тебя, чего бы лучше мне не знать?
Тесси, прекращай.
Не могу.
Смотрю на Дениз, на её лицо – виноватое и грустное. В голове рой вопросов. Хочется спросить, зачем она пришла. Кто ещё тогда погиб. Кого из компании посадили рядом с тобой. Или что же у тебя был за таинственный проект, о котором ты мне не рассказывал. Но Дениз не даёт мне спросить.
Она открывает рот что-то сказать, но не может. В глазах у неё блестят слёзы, и от этого у меня по спине бегут мурашки.
Закрываю дверь кухни, прислоняясь спиной и всем весом давя на неё, чтобы захлопнулась. Дениз пусть говорит, что хочет, но Джейми этого слушать не будет. Я бы и сама не слушала, во мне вообще какое-то первобытное желание просто закрыть уши и кричать, кричать, пока след её не простынет. Но вместо этого я поворачиваюсь к непрошеной гостье спиной, включаю чайник.
– Может, чаю? – шёпотом предлагаю я.
Рукой тянусь к холодильнику, достать молока. Магнитик с фотографией Джейми снова отвалился, видимо, когда бутылка молока разбилась, под холодильник упал.
– Нет, Тесс, спасибо. Я ненадолго. Хотела… хотела на похоронах сказать, но момента нужного не находилось.
В горле жжёт кислотой, во рту металлический привкус. Выключаю чайник, и кухня погружается в напряжённую тишину.
– Вина мне покоя не даёт. Столько собиралась с силами взять и заехать. А сейчас припарковалась за углом, сидела целый час, думала, что скажу. Просто так получилось, что… что то мероприятие во Франкфурте отменили.
– Что?
Из её глаз текут слёзы, она не говорит, а всхлипывает, слова хочется из неё вытянуть клещами.
– В то утро пришло письмо по корпоративной почте. Половина немецкого офиса слегла с гриппом, поездка отменялась. В принципе, время сообщить ещё было, ведь основная часть сотрудников летела после обеда. Но тут я вспомнила, что Марку-то забронировали на более ранний рейс. Я ему сразу позвонила спросить, прочитал ли он письмо. Он тогда садился в самолёт, на заднем фоне спрашивали посадочный. И мне показалось, что Марк меня услышал, что не надо уже никуда лететь. Он точно засмеялся, сказал, мол, ладно. Но я с ним из дома разговаривала, чемодан собирала, связь так себе была, пропадала всё время. Мне казалось, он услышал. А потом… новости про этот рейс. Всё… моя… вина.