Идёт человек… - страница 5
— Все плачешь? Да, друг мой, на свете тяжело — горя много. А все-таки в этом мире есть и радости. Только их надо видеть, дружище!
И уставясь в одну точку, Он подолгу стоял и думал о чем-то своем, никому не известном.
Так и шла Его одинокая жизнь — комната да служба, служба да комната.
Жизнь шла. Времена менялись, но этого Он как-то не замечал.
Однажды сидевший против Него и знавший Его лет двадцать сослуживец, который по своему мировоззрению считался передовым и занимался какой-то общественной деятельностью, уставясь на Него белесыми глазами, спросил:
— А скажи, пожалуйста, что же ты все-таки делаешь дома?
— Думаю, — коротко ответил Он.
— О чем же? — снова спросил сослуживец.
— Обо всем.
— Ну, а все же? — настаивал на своем спрашивавший.
Тогда Он поднял голову от бумаг и, глядя куда-то вдаль, спокойно и задумчиво сказал:
— Трудно ответить. Пожалуй, чаще всего я думаю о ценности человеческой жизни.
— О чем?! — удивленно приподняв брови, переспросил сослуживец.
Он помедлил и ответил:
— Я думаю о том, какую ценность имеет жизнь.
Сослуживец хмыкнул и углубился в толстую бухгалтерскую книгу. Потом, оставшись один, вынул небольшой листочек и сделал на нем какие-то заметки.
Ночью в комнату Одинокого постучали. По приказанию вошедших Он наскоро оделся и направился к выходу. Около двери Он повернулся и, оглядев все своими добрыми глазами, тихо сказал:
— Прощайте!
И ушел… в исправительное учреждение.
От чего Его хотели исправить, Он так и не узнал, потому что там вскоре умер.
SCIENTIA GLORIA MUNDI
Университет. Посредине площадь — зеленая, изрезанная пересекающимися и расходящимися во все стороны дорожками. Площадь обступили здания — факультеты. У каждого здания свое лицо.
Здесь инженерный факультет. Он строг и сух.
В этом физика, гордящаяся последними открытиями античастиц атома. Они живут только немногие миллиардные доли секунды!
А здесь факультет биологии, генетики и биохимии. Уже не природой, а наукой созданы первые клетки. Это живые существа; они жизнеспособны и размножаются путем деления. Найдены гены наследственности. Обнаружены энзимы, вызывающие анархическое клеточное деление. Наступает время, когда будет возможно определять пол зарождающегося ребенка, оплодотворять женщину и по ее желанию назначать сына или дочь, создавать людей с желанной наследственностью, выращивать в колбах живые существа — людей, полулюдей и животных или части их тела; побеждать не только старость, но и смерть!!
А в этом новейшем здании — кибернетика. Оно выделяется среди старых и чопорных строений своей независимостью и высокомерностью. Оно надменно ждет своего времени, когда изолированный человеческий мозг будет включен в компьютер. Тогда машино-человек начнет свою, неведомую обыкновенным людям, работу!!!
А дальше … как их много! Скопление человеческого дарования, дерзости и опыта. Здесь все то, что делает прогресс человечества, определяет его будущее. Во всем царит спокойствие, самонадеянность, переходящая в тупую гордость.
О, Человек! Ты стоишь на грани величайших достижений, открывающих твои пути в манящее, неведомое, тайное. Но каковы бы ни были открытия твоего гения, все они не затрагивают и не изменяют дарованное тебе свыше твое Духовное Начало.
Громадное здание в классическом стиле выступило немного вперед. Его карнизы-брови нахмурены. На архитраве уверенно встала надпись: SCIENTIA GLORIA MUNDI.
В перерывах между лекциями центральную площадь пересекают тысячи студентов. Юные, веселые, жизнерадостные они идут, торопятся, по артериям дорожек в храмы познания. Но перерыв короток. Последних опоздавших проглатывают двери-рты факультетов.
Площадь пустеет.
И, точно в двенадцать часов дня, всегда как по расписанию, на одной из дорожек появляется собака. Она не бежит. Она идет. Она старая. Пройдя десять-пятнадцать шагов она оглядывается назад и спокойно ждет. На этой же дорожке появляется человек. Он идет очень медленно. Он тоже стар. Вот он доходит до центра площади, останавливается и смотрит на главное здание. Щурится. Тихо говорит:
— Уже плохо вижу. НАУКА СЛАВА ЛЮДЕЙ.
Качает головой и, постояв немного, идет дальше.