Иди ко Мне! - страница 9
* * *
С днём памяти владыки Стефана связано одно моё личное событие. 28 апреля я должна была приехать в оптинские края для оформления сделки на покупку дома. Наследников было четверо, жили они в разных городах, а потому сговорились съехаться вместе в точно назначенный день. Надо ехать, а у сына температура сорок. Ладно, думаю, днём оформлю сделку, а к ночи домой вернусь. Где там! Игумен Марк, а в ту пору инженер Миша Бойчук, сразу же разъяснил мне, что он мучается уже полгода с оформлением дома, а справку о приусадебном участке никак не достать. То есть сначала должна приехать комиссия из Калуги, перемерить землю, а потом уже сельсовет выпишет справку. Господи, помилуй! Что же делать? Вдруг вспоминаю: 28 апреля — день памяти Калужского владыки Стефана. Я на Калужской земле, и он — хозяин здесь. Ничтоже сумняшеся звоню в Акуловский храм и прошу: пусть отец Валериан помолится на могилке владыки Стефана, чтобы он вступился в моё дело. И отец Валериан помолился.
— Не может быть! — воскликнул отец Марк, узнав, что я за полдня оформила сделку.
Всё шло как по маслу, с необыкновенной лёгкостью. «Да ну, — сказали в сельсовете, — эту комиссию из Калуги до морковкина заговенья надо ждать!» И оформили справку по прежним замерам. Служивый народ уже гулял в преддверии праздников, и нас везде приглашали к столу: «Что вы стоите, как неродные? Вот картошка горячая, грибы, огурчики. Посевная скоро, набирайтесь сил». И была радостная весна.
Когда владыку Стефана перевели в Калугу, он обрадовался — рядом Оптина. Он не раз приезжал в разорённую Оптину, где всё порушено, искорёжено, а в храмах ещё стояли трактора. Здесь он молился на могилках Оптинских старцев, плакал и радовался: «Святая земля!» Ему дано было пронести через всю жизнь ту великую любовь к Церкви и её святыням, которую ничто не могло омрачить. А очернителей Церкви хватает. В акафисте иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радость» есть такие слова: «Беды от врагов, беды от сродник, беды от лжебратии терпяще». Беды от врагов — это понятно. Беды от сродник — больно, но привычно. А беды от лжебратии — это нож в спину и предательство вместо любви. Тут и сильные, бывает, ломаются. Вот и владыка Стефан пишет в одном письме: «Меня предупреждал епископ, что буду
терпеть от „лжебратии“, которая является главной язвой современного церковного общества». А претерпел он немало. Однажды против владыки взбунтовался хор и забастовал псаломщик, требуя, чтобы службы были коротенькими, но владыка не позволил их сокращать. В другой раз предшественником владыки по храму был сребролюбец, забросивший все церковные дела и взимавший дань с населения за исцеления какими-то «ковриками». А чего стоит история о закрытии Тихвинского женского монастыря в Днепропетровской епархии! О времени служения в этом монастыре владыка говорил «как о золотом яблочке, которое Господь посылает каждому человеку». Это была родная ему монашеская жизнь, где жили по уставу, а не по указаниям невежественной и властной церковной двадцатки. Благодатные были дни. А потом на Днепропетровскую кафедру пришёл епископ Иосаф (Лелюхин) — «волк в овечьей шкуре», как называли его верующие. Он не только не защитил монастырь от гонителей, ломавших и выбрасывавших иконы из храма, но даже весело сказал советским властям: «Давно надо было ликвидировать это кодло».
Как можно любить Церковь с такими лжебратьями? А владыка любил. В Курган-Тюбе, где служил владыка (в ту пору ещё отец Сергий), православных было мало, а однажды в церковь никто не пришёл. Владыка, как всегда, служил благоговейно, а в конце службы произнёс проповедь. «Батюшка, кому вы проповедь-то говорили?» — спросил его мальчик-прислужник. И услышал в ответ: «Вот когда в храме нет людей, присутствуют Ангелы».
Владыка любил эту Церковь, где служат Ангелы. Разве могут клеветники и лжебратия разрушить то, что создал Христос? Владыка чувствовал благодатную небесную природу Церкви и всю жизнь спешил в храм. Там Глава нашей Церкви Христос. Там Пречистая Богородица со святыми угодниками молят Бога о нас.
Однажды, уже больной, владыка Стефан пошёл в церковь, а келейница тётя Катя пыталась остановить его: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрёте!» — «Лучше умереть стоя, чем жить лёжа», — ответил он.