Иди сюда, Заноза! - страница 10

Стягиваю с себя прилипшую одежду и пытаюсь не трястись от холода.

– Индюк?!

Костя врывается в ванную, а я застываю с мокрой майкой в руках.

Пытаюсь прикрыться, но чувствую, как его взгляд скользит по телу. Передергиваюсь.

Глаза Кости темнеют, а я сглатываю, потому что внизу живота тяжелеет.

– Ну, на память. Иногда ты ведешь себя как настоящий самовлюбленный индюк, – пытаюсь говорить ехидным голоском, но не получается, и я понимаю это после довольной ухмылки Кости.

Он отшвыривает игрушку за спину и шагает в небольшую комнатку. Воздуха становится значительно меньше от его присутствия. Или это просто у меня дыхание замирает от того, насколько он рядом?

– Заноза, вот почему ты такая?

Не успеваю ответить, меня сметают с места и усаживают на стиралку.

– Замерзла? – Костя прокладывает дорожку поцелуев по шее и прикусывает мочку уха, отчего я не могу сдержать волнительной дрожи. – Сладкая.

Мозг отключается, напоследок помахав мне ручкой.

Не успеваю сообразить, как именно мы оказываемся в спальне.

– Кость, ребра, – успеваю прошептать между поцелуями.

– Мне лучше, – его руки везде, а мне только остается хватать воздух ртом.

Черт, от него в самом прямом смысле сносит крышу, и я отдаюсь в его власть.

А через какое-то время он сидит на краю кровати, вцепившись в волосы, и я вижу, насколько у него потерянный взгляд.

Да он в шоке!

–Я у тебя первый? – ошарашено выдыхает и проводит рукой по шее.

– А ты думал, я шутила, что ли, когда сказала, что я даже не целовалась? – пытаюсь сдержать слезы.

Честно! Я пытаюсь не разрыдаться, потому что Костя после произошедшего меняется на глазах. Нет, я не жду, что он упадет на колени и начнет молить меня выйти за него. Но откуда столько паники и страха в голосе?

И это неприятно режет по натянутым нервам. Я доверилась, а сейчас вынуждена смотреть на его поникшего.

– Думал, шутила.

И эти слова окончательно добивают меня.

Прерывисто выдыхаю. Вскакиваю, хватаю спортивки и футболку Кости: мои же шмотки валяются мокрой грудой в ванной. Быстро натягиваю на себя одежду.

– Ты куда? – он оборачивается и смотрит на меня со злостью во взгляде.

– Домой! Дальше сам справишься! – выплевываю и вылетаю на лестничную клетку.

А он? А он даже не останавливает.

Ну и флаг ему в руки! Придурок!

На меня все смотрят, как на идиотку. Еще бы! В таком прикиде с ведром мороженного сижу в парке и реву в голос.

Телефон валяется где-то отключенный, потому что я не готова сейчас никуда бежать, ни с кем разговаривать, никого спасать и быть сиделкой.

Самой бы к кому приползти за помощью.

К Аленке?

Сначала загораюсь этой идеей, но потом вспоминаю ее состояние и отметаю эту мысль. Ей бы самой вытащиться из токсикоза.

Пытаюсь себя успокоить, что потеря девственности – это не конец света и не конец жизни. Это всего лишь очередной ее этап.

Ну и пофиг, что получилось все с таким придурком. От этого никто не застрахован, да и сама виновата. Он же мне ничего не обещал. Сама нафантазировала и решила, что нравлюсь.

Слезы наконец-то кончаются, и я, обессиленная, тащусь домой. Бабули, на мое счастье, нет дома, видимо, к соседке пошла. Они часто смотрят сериалы вместе.

Принимаю горячий душ и валюсь на кровать. Колотит от холода, приходится укутаться в плед, и я моментально проваливаюсь в сон.

Утром же просыпаюсь с больным горлом и температурой.

Просто прекрасно!

Несколько дней я валяюсь с сильной ангиной, бабуля все время не отходит от меня. Аленке приходится сознаться, что сейчас из меня помощник никакой. Сестра причитает и стонет, что не может ничем помочь, потому что сама еще никак не отойдет от всего, что происходит.

За все время Костя звонит раз двести, но я игнорирую. Поезд ушел – пошел он теперь далеко и надолго. Индюк!

Убеждаюсь, что ангина окончательно отступила от бабулиного натиска. Сижу на кухне, попивая кофе, когда сестра снова взывает о помощи. А я и рада: дома надоело торчать.

– Бабуль, я уехала! – кричу из коридора уже при параде.

Бабушка выбегает и вскидывает руки.

– Ты же не поправилась еще. Куда собралась?

На самом деле, я уже два дня как здорова, но прикидывалась больной, чтобы отфилонить от просмотра очередного шедевра русского кинематографа.