Идол - страница 12
Богдан сжимает челюсть и медленно из меня выходит, а я втягиваю воздух, потому что это тоже больно. Становится немного легче, но все равно саднит. Сжимаю ноги, прикрывая руками грудь, и кажется, что я не просто голая и уязвимая, с меня словно содрали кожу. Невольно опускаю взгляд и вижу его большой член с разводами собственной крови.
– Бл*дь! – зло цедит Богдан, стаскивая с себя презерватив. – Ну, сука, конечно, именно сейчас это должно было случиться! – нервно ругается он, стягивая с себя презерватив.
Не понимаю, о чем он. Опускаю взгляд, сползаю с комода, подбираю с пола трусики и бюстгальтер, пытаюсь быстро одеться. На внутреннюю сторону бедра стекают розовые капельки, и я хватаю с комода салфетки и стираю их с отвращением. Нет, мне не противно от Богдана – мне противно от себя.
Мужчина надевает на себя футболку и молча идет к бару, а я натягиваю платье и туфли, смотря на разорванные колготки. Не о таком первом разе я мечтала… А кто сказал, что он обязан осуществлять мои мечты? Это я что-то себе придумала. Это он моя фанатичная мечта. Это я знаю о нем все. А Богдан только сегодня меня впервые заметил и, видимо, принял за шлюху. Теперь мне больно от того, что он для меня Бог, а я для него шлюшка. Сажусь в кресло и закрываю лицо руками, упирая локти в колени. Мне бы сбежать домой и попытаться вычеркнуть эту ночь и этого человека из своей жизни, но я, дура, сижу и жду приговора, на что-то надеясь. Слышу, как он гремит льдом в бокале, тяжёлые шаги и шуршание кожи в кресле, напротив.
– Сколько тебе лет? – четко и холодно спрашивает он.
Молчу не потому, что не хочу отвечать, а потому что в горле до сих пор стоит ком, который я не могу сглотнуть. Я больше не плачу, слез нет. Боль отошла на второй план, я просто боюсь, что у меня начнется истерика. Слышу, как он с грохотом ставит бокал на стеклянный столик, встаёт с кресла, и вновь звон бокалов. Тяжёлые шаги останавливаются рядом:
– Выпей воды. – Поднимаю голову и сталкиваюсь с холодным стальным взглядом. Беру стакан и только по выплескивающейся воде понимаю, насколько сильно у меня трясутся руки. Сжимаю стекло и залпом выпиваю воду. – Попытайся успокоиться и предельно честно отвечать на мои вопросы! – Киваю, продолжая сжимать холодный стеклянный стакан. – Итак, сколько тебе полных лет? – спрашивает таким тоном, словно он судья, а я обвиняемая, и от моих ответов зависит его приговор.
– Восемнадцать, – отвечаю я и отвожу взгляд в сторону.
– Пи*дец! – сквозь зубы проговаривает он. – Ну хоть под статью не подвела – и на том спасибо!
Поднимаю взгляд и смотрю на большую картину-пазл – обнаженная девушка с идеальной фигурой на черном фоне. Что-то в этой картине не так, а я пока не могу понять, что именно.
– Как ты оказалась на боях? Фанатка?
– И да, и нет, я не люблю кровопролитный спорт, но… – всматриваюсь в картину, пытаясь понять, что не так, что именно меня заставляет ее изучать. С девушкой определенно что-то не так… как и со мной сейчас. Вроде все на месте, а ощущение, что отобрали что-то очень важное.
– Алиса! – Богдан отвлекает меня от картины. – Что «но»?! – с раздражением спрашивает он.
– Я твоя фанатка. Мне важны бои только потому, что ты принимаешь в них участие. Я стала интересоваться ими только после встречи с тобой, – поясняю я, сжимая и вертя в руках бокал.
– Мы встречались? – с подозрением спрашивает он.
– Да, пять лет назад я увидела тебя впервые и… – вдыхаю, задерживая дыхание. Всматриваюсь в силуэт девушки на картине и понимаю, что идеальна она только на первый взгляд, но если присмотреться…
– Пять лет назад тебе было тринадцать! – слышу, как он встаёт и опять идёт к бару. В его голосе негодование.
– Ну и что? Какая разница сколько мне было лет?! Я живу во дворе, где живёт твоя мама и сестра, я была у них дома много раз. Видела твои вещи, твои детские фото. Ты часто приезжал и заставал меня с Надей, но не замечал… Мы часто сталкивались… – кусаю губы, скрывая, что специально его караулила. Сейчас мне стыдно за это.
– Ты понимаешь, что это ненормально?! – спрашивает он.
Конечно. Только не знаю, где грань этой нормальности… Ничего не отвечаю, продолжая изучать картину, и понимаю, что пазл собран неверно, его части намеренно переставлены.