Идущая по трупам, или Я нужна вам именно такая! - страница 16

– Хорошо, оставлю. Я же говорила тебе, Янка, чужой лучше своего!

– Это точно! – произнесла я.

Мы с Любкой вышли на крыльцо покурить, Арсенья укладывала Регинку. Вдруг раздался шум подъезжающей машины. К крыльцу подкатил бронированный лимузин – «Линкольн Таун-кар». От такой шикарной тачки у меня перехватило дыхание. Он был черного цвета, длиной метров шесть. На автомобильном рынке в Люберцах я видела точно такой же. Покупать его тогда никто не спешил – цену ломили бешеную. Внутри кожаный салон, перегородка, мини-бар и телефон. У этой тачки даже объем двигателя 4,6 литра! Лимузин подъехал так резко, что чуть было не задел мою «вольво».

Открылись окна, и на нас уставились две бритоголовые морды.

– Что ты так прешь, чуть мою машину не задел! – заорала я на того, кто был за рулем. – Что уставился, гоняешь, как по проспекту! Это тебе не Питер (лимузин был с питерскими номерами), а Крестцы! Так что будь добр, веди себя подобающим образом! И вообще, какого черта тебе здесь надо?! – понесло меня.

– Заткнись, они же нас сейчас пристрелят. Я не хочу сдохнуть из-за твоего длинного языка, – запричитала Любка.

Морды удивленно уставились на меня, затем переглянулись и заржали. Тот, что за рулем, вышел из машины, окинул меня оценивающим взглядом и спросил:

– Бабка Арсенья дома?

–Дома, – еле слышно ответила я. – А зачем она тебе сдалась?

Но морда ничего не ответила и пошла в дом. Второй заговорил по мобильнику. Ситуация мне определенно не нравилась, и я моментально протрезвела. Все сомнения рассеяла бабка Арсенья. Она мило улыбнулась и сказала:

– Люба, Яна, пойдемте за стол. Ко мне Марик приехал. Вот радость-то какая!

Так, подумала я, значит, эту морду зовут Мариком.

– Марик, давай и друга своего к столу приглашай, что ж он в машине сидит?! – запричитала бабка.

Вторая морда тоже направилась в дом. Во дела! А вроде тихая такая бабуля!

Марик сбегал за сумкой. Язык не поворачивался называть его Мариком. Не Марик, а целое Марище!

Арсенья накрыла стол. Марик вытащил из сумки деликатесы и несколько бутылок со спиртным.

– Не надо ничего. Зачем! – опять запричитала Арсенья.

– Да брось ты, Арсенья! Я тут тебе мини-трактор купил. На днях кто-нибудь из моих ребят завезет. Ты мне жизнь спасла!

Мы разлили по бокалам мартини, Марик не пил, объяснил, что за рулем.

– Не могу, время поджимает, надо срочно в Москву ехать.

Вторая морда явно никуда не торопилась и пила с нами.

– Около года назад пошла я на кладбище, сестру проведать, – начала рассказывать Арсенья. – У дороги слышу стоны. Я перепугалась. Смотрю, мужчина лежит весь в крови и помощи просит. Ноги прострелены, в груди рана. Видно, что рассчитались с ним и из машины выбросили. Даже не думала, что выживет! С грудным-то ранением! Я его волоком до своего дома дотащила. Пулю из груди сама вытащила, травами, зельями, молитвами два месяца выхаживала. Вот так я с Мариком познакомилась.

– Да, Арсенья мне как мать родная! – сказал Марик и поцеловал ей руку.

Посидев пару часов, Марик стал собираться. Мы с Любкой вышли его провожать. Вторая морда шла следом.

За эту пару часов мы уже успели подружиться, расставаться не хотелось. Так и проговорили два часа ни о чем: о питерской погоде, московской жаре, урожае бабки Арсеньи. А хотелось сказать друг другу намного больше. Ведь классный мужик этот Марик, сразу видно – крутой! А смотрел он на меня с таким восхищением, словно я из космоса прилетела.

– Ну что, девочки, заходите к нам в бар, выпьем на посошок по коньячку. – С этими словами Марик расцеловался с бабкой Арсеньей.

А мы с Любкой залезли в эту шикарную тачку. Да, кожаный салон здесь – мечта! У меня аж дух захватило. Марик сел напротив и налил всем по маленькой рюмочке коньячка.

– А вы здесь каким боком, девчонки? Номера, я смотрю, московские… Как вас сюда занесло? – Он глубоко затянулся сигаретой.

– Подруга у нас умерла. Сегодня год. Здесь в Крестцах похоронена. Приехали помянуть. Суицид, – протараторила Любка.

– А что, в Москве места не нашлось? Или там суицидников не хоронят? – удивился Марик.

– Нет, просто так получилось, – вздохнула я. – Муж ее так похоронил, как собаку!