Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки - страница 34

На следующее утро только у нашего гостя была ясная голова. Он знал, чего мы от него хотели, был, казалось, не против снабжать нас информацией и договорился о следующей встрече. Но на эту встречу вместо него пришел другой журналист, некто Хайнц Лозекаат ван Нойхус, представившийся редактором журнала “Шпигель”. Произвели ли они оба эту замену по собственной инициативе или за ними с самого начала стояла западная разведка, я так никогда и не узнал. Ван Нойхус, работавший под псевдонимом Нанте, хитрый и не вполне надежный журналист, оказался весьма услужливым и усердным агентом. Он утверждал, что знает почти всех важных людей в Западном Берлине. Его усердие вызывало у меня недоверие. Информация, которую он поставлял, выдержала наши проверки, но в 70-е годы мое подозрение подтвердилось: ван Нойхус, ставший к тому времени главным редактором журнала “Квик”, был разоблачен журналистами “Штерна”.

Опыту, который мы собрали с помощью “малины”, суждено было повториться по другим поводам, а именно когда между затратами и результатами не существовало хоть сколько-нибудь разумного соотношения. Международные совещания и Олимпийские игры давали нашим сотрудникам лишь повод повидать мир, но полезные контакты таким образом не завязывались.

Неудачная попытка вербовки д-ра Бауэра и провал нашего заведения в Раухфангсвердере как нельзя более впечатляюще показали мне, что необходимо вербовать достаточное количество источников и в работе с ними руководствоваться тонким чутьем. Но такое чутье не всегда оказывалось сильной стороной наших сотрудников. Я хорошо помню депутата бундестага от СвДП Артура Штегнера и его брата Герберта. Им удалось уверить нашу службу, которой они дали себя завербовать, в блестящих шансах Артура стать вице-канцлером в коалиционном кабинете ХДС — СвДП и искусно тянуть деньги из наших карманов. Отрезвление пришло, когда мы, анализируя подслушанные разговоры братьев, поняли, что они не могли нам ничего предложить и только хотели, подобно мелким жуликам, обобрать нас. Сколь ни досадно было слышать их разглагольствования о том, как ловко они провели “умного зверюгу” — имелся в виду я, — но верхом бесстыдства этих субъектов стало то спокойствие, с которым они на нашей вилле в Раухфангсвердере прихватили, спрятав в свои объемистые портфели, часть серебряного сервиза. Когда Артур Штегнер не был переизбран в 1957 году, мы с облегчением прекратили контакт.

Более результативными оказались отношения с д-ром Гюнтером Тереке, одним из основателей ХДС. При нацистском режиме он был арестован и входил в круг заговорщиков, связанных с покушением на Гитлера 20 июля 1944 г. После войны его имение в советской зоне экспроприировали, а он сделал карьеру в британской зоне, став заместителем премьер-министра земли Нижняя Саксония. Его связь с секретарем ЦК СЕПГ Куртом Фивегом возникла через Общегерманскую рабочую группу по сельскому и лесному хозяйству, которой тот руководил. Эта связь была направлена в конспиративное русло после того, как Тереке в 1950 году встретился с Ульбрихтом, чтобы продемонстрировать свое недовольство политикой Аденауэра в германском вопросе. За эту встречу его моментально исключили из ХДС.

После исключения Тереке предпринимал неоднократные попытки создать новую партию, и в 1950 году с одобрения и при подцержке Фивега основал Немецкую социальную партию — объединение сил, стоявших как справа, так и слева в оппозиции к политике Аденауэра. В ней были националисты, военные, бывшие нацистские функционеры, работавшие среди крестьян, но в эту партию входили и коммунисты.

К сожалению, вскоре мы столкнулись с необходимостью побудить столь ценного информатора к переходу в ГДР, так как нам стало известно, что его близкий сотрудник, судя по всему, работает на английскую разведку. Мы решили сделать хорошую мину при плохой игре и представить Тереке на пресс-конференции перебежчиком по убеждениям совести. Публичное выступление Тереке нашло отклик у нашего политического руководства, причем больший, чем мне могло понравиться, в чем я убедился чуть позже.