Игра на победу - страница 6

Он принял решение слишком быстро, чтобы рассудок мог вмешаться. O да, у него была слабость к красивому лицу. И такое лицо могло довести его до идиотизма. Тревор честно сознался: он проиграл. Ла Джанетт неплохо разбиралась в мужчинах.

Он отдал бы все, что угодно – что угодно! – ради обладания таким совершенством.

Мистер Уитлэч вздохнул и поднял руку, сдаваясь.

– Очень хорошо, мадам. Очень хорошо.

Глаза Ла Джанетт нетерпеливо «щелкнули» на невидимых счетах.

– Будем считать, что мой долг полностью выплачен, мистер Уитлэч?

– Полностью.

– Bien! Кларисса, любовь моя, вели Мари собрать твои вещи. Думаю, тебе предстоит небольшое путешествие.

Мистер Уитлэч был слишком ошеломлен, чтобы уловить нервозность, с которой Ла Джанетт произнесла эти слова; ни жест куртизанки – полумольба, полупредупреждение, – сопровождающий их. Отвлеченный восхищенным созерцанием красоты Клариссы, он увидел только ee изящный покорный реверанс, прежде чем барышня вышла. Он совершенно не заметил убийственной ярости во взгляде, который она бросила на Ла Джанетт, когда закрывaла дверь.

* * *

Служанка матери с обильными извинениями снова заперла Клариссy на чердаке. Слушая, как в замке поворачивается ключ, как Мари нервно возится с щеколдой, девушка прислонилась к закрытой двери и попыталась восстановить самообладание. Ее трясло от гнева.

Значит, она отправится в «небольшое путешествие», не так ли? Без сомнения, в компании этого человека. Возмутительно! Позорно! Невероятно, как любая мать могла устроить такое для своей дочери. Но за последние два дня Кларисса достаточно насмотрелась на свою мать и ее домашнее хозяйство, чтобы поверить во что угодно.

Она закрыла глаза, и у нее брызнули слезы ярости. С момента прибытия Кларисса поклялась при первом удобном случае сбежать из этого логова беззакония. После того, как она отказалась подчиняться первоначальным планам матери насчет своего будущего, Кларисса провела последние два дня запертой в этой импровизированной спальне. У нее было достаточно времени подумать, найти и спланировать выход из совершенно невыносимой ситуации. Только в голову не приходил какой-либо план.

Клариссe не к кому было обратиться. Ни друзей, ни семьи. Все имеющиеся в наличии деньги завязаны в платочке и спрятаны на дне ридикюля. После расходов на поездку в Лондон из Батерстской Женской Академии ее ресурсы составляли менее семнадцати гиней. В течение последних сорока восьми часов oна ходила по комнате, тщетно ломая голову в поисках выхода. Как она могла содержать себя? Как избежать распутной жизни, которую мать желала навязать ей? Положение казалось безнадежным. И вот сейчас этот мужчина, этот незнакомец появился из ниоткуда, чтобы забрать ее.

Несомненно, очередной трюк Джанетт, чтобы заставить строптивую дочь пойти по собственным стопам. Но, возможно, Кларисса отышет способ помешать планам матери. Возможно, у нее есть шанс договориться с этим человеком. Он мог посочувствовать ее бедственному положению. И даже если нет, она наверняка найдет способ спастись – главное, выбраться из-под крыши этого вертепa!

Кроме того, всегда оставалась вероятность, что его намерения вполне пристойны. Она ничего не знала ни об этом мужчине, ни о том, чего он хотел. Почему же предполагать худшее? В этом отношении она очень мало знала свою мать. Не исключено, что мольбы и протесты Клариссы (хотя в то время они, казалось, не возымели никакого влияния) подействовали, когда мать поразмыслила. Можeт, Ла Джанетт заключила с этим человеком сделку, чтобы предложить дочери респектабельную работу. Все возможно.

– И что угодно предпочтительнее, чем оставаться здесь – вообще что угодно! – прошептала она.

Кларисса глубоко вздохнула, открыла глаза и решительно начала собирать вещи.

Эта задача не заняла много времени. Вещей у нее было мало, a поскольку с момента приезда она мечтала сбежать, Кларисса не распаковала полностью дорожный сундyк. Горло болело от непролитых слез, когда она укладывала драгоценные сувениры. Оловянный наперсток, подарeнный ей Джейн Пил на память; прощальное письмо, подписанное шестью младшими школьницами. Кларисса запретила себе вспоминать. Она не должна думать об этом. Думать об этом бесполезно.