Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса - страница 15
Выполнив свою миссию, Госпожа Природа покидает остров Пафос, оставляя Голубя и Феникс вдвоём. Голубь преклоняет колена и просит Феникс поверить в его верность и преданность. Он говорит о своём печальном состоянии (действительно, у него, как замечает Феникс, такой вид, «будто его имя уже занесено в бледную Книгу Смерти»). Голубь в отчаянии:
Феникс утешает его, она пытается стереть слёзы с его лица, но он уклоняется: он «нечист», он не достоин прикосновения её прекрасной руки. Однако она настаивает, что должна остаться с ним:
«Впредь не ты один, а мы вдвоём
Этот нелёгкий труд будем свершать.
................................................
Для тебя я оставила Аравию.
Те огни потеряли свою силу[14],
И я пришла к тебе сюда,
Чтобы на вершине горы мы возвели
Свой собственный пылающий алтарь…»
Речь идёт о совместном служении богу Аполлону — покровителю поэзии и других искусств. И они решают возвести горящий алтарь — жертвенник, посвящённый их божественному покровителю.
Но сначала Феникс задаёт Голубю несколько непростых вопросов: в чём разница между подлинной и фальшивой любовью, где граница между добром и злом, что есть знание; где искусство Апеллеса[15] и где благородная хитрость? К сожалению, Голубь успевает ответить лишь на первый вопрос: они отправляются собирать хворост для священного огня. Горение (burning) символизирует в поэме сначала служение Аполлону, но потом[16] — смерть, желанную для обоих героев. Жертвенный огонь, посвящённый Аполлону, поглотит их, чтобы «из их пепла восстало к жизни одно имя». Голубь говорит:
Они обращаются к Аполлону с просьбой принять эту добровольную жертву, послать искру, от которой возгорится пламя, призванное поглотить их. Тут Феникс замечает, что кто-то подсматривает за ними, но Голубь успокаивает её: это некто Пеликан, их друг.
Трагедии! Голубь собирается первым вступить в разгоревшееся пламя, когда Феникс задерживает его:
Она убеждает его остаться жить, чтобы «продолжать учить и просвещать этот грубый и лживый мир», но Голубь настаивает на своём праве умереть, быть «её партнёром, участником этой светлой трагедии». И тогда они взывают к пламени, зажжённому Аполлоном:
«Феникс
Голубь
Этот повторяющийся образ — некое загадочное имя, остающееся после обоих героев, возникающее, подобно Фениксу, из их пепла, явно несёт важную смысловую нагрузку. Мы встречаем его и дальше в стихотворениях других участников сборника; так, в поэме, с которой начался наш поиск и под которой стоит имя Шекспира, образ уточняется — «двойное имя»; у Марстона он обретает и другие весьма многозначительные атрибуты, отсутствующие в легенде о чудесной птице.
Голубь всё-таки первым вступает в пламя, сгорая в нём, и рассказом Феникс о том, как стоически, даже с улыбкой, принял её друг своё последнее испытание, заканчивается поэма Честера:
И вот она уже спешит за ним:
Обратим внимание на «Создание» (Creature), которое будет владеть всем, что сотворено обоими героями, — это, несомненно, тот же загадочный образ — «Имя, поднимающееся из их пепла», но есть и некоторое уточнение: речь идёт о творческом наследии. Завеса тайны приоткрывается… Внимательному читателю могут показаться странными слова Феникс о том, что у её мёртвого (или умирающего) друга было насмешливое или даже весёлое (mirthful) выражение лица. Однако это не опечатка и не небрежность автора, ибо рядом с этим прилагательным мы видим глагол joyes — веселится. Он смеялся и на пороге Вечности…