Игра по системе - страница 10

— Дело, Олег Сергеевич, сложное, — серьезно кивнул Андрей, устраиваясь поудобнее на жестком стуле для посетителей. — Иначе мне бы его не поручили.

— И шитое белыми нитками. Сверху донизу, — запальчиво подхватил Гончаренко. — Что и подтверждает загадочное самоубийство Опарина. Чего он добивался?

«Куда подевался твой менторский тон, коллега?» — подумал Кондрашов, но вслух лишь заметил:

— Чтобы ты получил выговор по служебной линии за неправильные методы ведения следствия.

— В точку! — не замечая скрытой иронии, хахакнул майор. — Именно за неправильные методы! Усекаешь, к чему я клоню?

— Нет.

— Ладно. Тогда давай по порядку. Это, — Гончаренко кивнул в сторону щуплого, — Владимир Печенежский, наш сотрудник. Со вчерашнего дня вынужден, бедняга, подрабатывать грузчиком на ватной фабрике.

— Нащупываете старые связи потерпевшего? — Андрей всем лицом выразил заинтересованность.

— Нечто в этом роде, — подтвердил «грузчик», получив от своего шефа малозаметный сигнал на участие в беседе. — Сотрудники, знавшие Давыдова, отзываются о нем довольно осторожно, как о человеке скрытном, мрачном, незаурядных умственных способностей. Единственный близкий друг — Денис Николаевич Харченко, бывший начальник отдела снабжения, с которым Илья Семенович премило расстался несколько лет назад.

— Этой зимой Давыдов устроился в зональное управление спортивных лотерей, а снабженец успел отбыть тридцать месяцев в другом «зональном управлении», — не удержался от реплики Гончаренко.

Печенежский умильно затряс дряблыми щеками, подтверждая. Андрей слушал, не шевелясь, с налетом одухотворенности на усталом лице.

— Денис Николаевич оказался едва ли не единственным, понесшим наказание за «сырьевой скандал», — продолжил Печенежский с рвением школяра, вытягивающего ответ на отличную оценку, — остальные руководители фабрики заблаговременно расползлись кто куда.

— Сырьевой скандал? — Кондрашов подыгрывал собеседникам с максимальной наивностью, на которую хватало сил.

— Это я на фабричном сленге, — вставив к месту мудреное словечко, самодовольно хмыкнул Печенежский. — Дело о фальсифицированных накладных на станциях получения груза, а именно: составов с хлопком-сырцом, который затем, в обход фабричных складов, поступал к городским цеховикам.

— Прообраз современных кооператоров, — веско дополнил начальник следственного отдела.

— Да, и несмотря на солидные масштабы оборота, ОБХСС почему-то не торопится передавать в прокуратуру материалы на ныне здравствующих участников махинаций. Но и это не все: кто даст гарантию, что левые поставки вообще в какой-то момент прекращались? Попросту: опасаясь огласки, вывели из-под огня людей на фабрике и там, на плантациях. А пряжа-то с той поры в цене не упала. Пряжа-то нынче в дефиците! — Печенежский с чувством выполненного долга замолчал.

— Молодцом, лейтенант! Полученные сведения трудно переоценить. — Гончаренко привстал с кресла, пожимая руку псевдогрузчику.

Печенежский степенно откланялся.

— Всего доброго, — произнес Андрей, но руки не подал.

Оставшись с Кондрашовым тет-а-тет, майор вдруг ссутулился, будто прямо-таки неодолимая тяжесть разом легла на плечи.

«Если я сейчас спрошу, на каком основании он самочинно направил человека на фабрику, Олег смертельно оскорбится и весь разговор пойдет прахом», — подумал Андрей.

— Так как же в свете новых данных рассматривать случившееся с Опариным? — прищурился Гончаренко и сам же скороговоркой продолжил: — Было это самоубийство или не совсем самоубийство, еще нужно хорошенько разобраться. Где ты видел в СИЗО осколки стекла? И почему все решили, что Опарин шлет проклятья именно на наши головы? Молчишь?. Кстати, лично у меня Васильченко не вызывает ни малейшего доверия. В свое время он схлопотал строгача за попытку вымогательства денег у родственников задержанного, чудом из органов не вылетел. — Майор перевел дух. — Да и вообще, для самоубийства должен иметься мотив, причем сильнейший…

— Де-факто — все? — в первый раз за время разговора

Кондрашовпроявил нетерпение.

— Вроде ты меня не знаешь, — обиделся майор, — главное впереди. Что означали сведения, зашифрованные в записке, найденной на месте преступления? Нет, ты только не подумай, что и меня поразил синдром кроссвордиста! — Гончаренко помахал в воздухе растопыренной пятерней. — Я исхожу из конкретной информации, которую раздобыл этот пожизненный неудачник. И текстик в свете вскрывшихся обстоятельств получается плевый. Помнишь те цифры?