Игра в бессмертие - страница 4

Метрах в трёх от неё мальчик остановился.

Ему было лет восемь, максимум десять. Короткая стрижка, умный взгляд. Одет в джинсы и клетчатую рубашку, из которой он явно вырос.

— Чтобы завершить начатое, соверши три деяния, — сказал мальчик. — Сорви плод раздора на белом камне, забери глаза у бога войны и на бывшем болоте отыщи фею без ног.

— Что?.. — прошептала Кэсс.

Потом подумала: «Это кто–то прикалывается… Инга или кто–нибудь из админов».

Мальчик повторил сказанное. Затем снова повторил. И повторял ещё минуту, пока Кэсс не выучила всё наизусть.

Потом мальчик исчез, как и всё остальное; вместо неба возникла Инга, а Кэсс обнаружила, что сидит в кресле.

— Кэсс?.. Кэсс, подруга, ты как? — вид у Инги был испуганный, под стать голосу. — С ума сойти… Да это же блокирующая ошибка! На финальных тестах!.. Ну всё, с кого–то снимут скальп…

Кэсс в ответ лишь моргала, впав в лёгкий ступор: так бывает, если экстренно выходишь из ВИРТУСа — точнее, если тебя «выдёргивают». А её «выдернула» Инга… И слава богу, что выдернула.

Щурясь под модульным светильником, Кэсс осмотрелась.

Зал внутреннего тестирования разделяли ячейки. За стеклом был коридор (если глядеть вперёд), слева и справа трудились коллеги — разумеется, попарно: один в гейм–кресле, другой за монитором. Благодаря перегородкам — стационарным, от пола до потолка — не было слышно ни звука: ни голосов, ни стука клавиатуры.

— Блин… — пробормотала Кэсс. — Я как будто три часа висела вниз головой.

— Может, позвать Ягу? — Инга имела в виду Киру Ягову, шефа контентных тестировщиков. — И ещё у меня аспирин есть…

— Ягу не надо, — решила Кэсс, — пожалуюсь ей в отчёте. А аспирин давай.

Она встала, потянулась. В затылке и спине кольнуло: биочипам явно не нравилось, что выход из ВИРТУСа был внезапным. И теперь до конца дня у неё будет болеть голова.

— Это ведь почти ЧП, — склонившись у тумбы, Инга искала аспирин. — Первый раз вижу, чтоб за месяц до дедлайна кого–то под текстуры забросило.

— А я решила, что это твоих рук дело, — призналась Кэсс. — Или кого–нибудь из админов…

— С ума сошла? — обиделась Инга. — А то я не знаю, что после такого все кости ломит и башка как с похмелья.

Кэсс кивнула: не стала бы Инга так шутить. Значит, администраторы… Наверное, Костя: он тот ещё балагур.

Инга дала ей аспирин. Запив его, Кэсс бормотнула:

— Там был мальчик…

— Какой ещё мальчик? — удивилась Инга. На её мониторе никакого мальчика не было: «картинка» и звук зависли в тот миг, когда Кэсс очутилась на облаке.

— Обыкновенный. Коротко стриженный, голубоглазый. На вид лет восемь или девять.

— Видимо, непись… — резонно предположила Инга.

— Ага… — тут Кэсс вспомнила, как он шёл: — Почему–то он хромал. Кажется, подволакивал левую ногу.

— Странно… — Инга вроде задумалась. — Не припомню, чтобы в «Китеже» был такой персонаж.

Кэсс рассеянно кивнула.

— А он что–нибудь сказал?

— Да ахинею всякую, — поморщилась Кэсс. — Бессмыслицу полную — даже и вспоминать не хочу.

В детали она не вдавалась: мальчик — просто глюк программы или прикол балагура-Кости. Всё, что он наговорил, гроша ломаного не стоит. Незачем засорять этим мозг.

Но из «ахинеи» мальчишки Кэсс не забыла ни слова и, когда Инга не смотрела, сделала вот что: взяла стикер и написала на нём всё, что сказал мальчик. Стикер отправился в её карман. Кэсс понятия не имела, зачем ей понадобилось это записывать, но что–то её будто бы подтолкнуло… Хотя она не сомневалась, что стикер ей не пригодится и вскоре попадёт в урну.

Всё это случилось в шестом часу вечера, перед самым окончанием рабочего дня.

Спустя час с небольшим, сдав отчёт и распрощавшись с Ингой, Кэсс миновала пост охраны и вышла из здания компании «Нулан» — крупнейшего в России разработчика ММВИ (массовых многопользовательских виртуальных игр). Был июль, садилось солнце, и Кэсс, будучи без солнцезащитных очков (те утром остались лежать на трюмо), щурилась, как бобёр на фонарь. Но ей было хорошо. У неё имелись планы, она была умна и красива. Её тёмные волосы игриво вились, споря с серьёзностью лица — розовощёкого и большеглазого: взгляд зубрилы, а присмотришься — утонешь… И Кэсс полагала, что утопит в нём многих. В её неполные двадцать ей хотелось утопить в нём весь мир.