Игра в генсеков - страница 4

А потом как-то всё закрутилось…

Мама с батей чего-то там пытались, а меня по этому поводу опять отправили к бабушке с дедушкой, не просто на каникулы, а даже учиться в тамошней школе.

К нам в СССР прилетела Саманта Смит. Она написала письмо старому пердуну Андропову и он её пригласил. Конечно, каждый пацан моментально влюбился в эту потрясающую девчонку с невероятной красоты улыбкой. Мы смотрели каждый с ней репортаж по телеку, мы вырезали её фотки из «Пионерской правды», мы клеили их прямо на обои силиконовым клеем и наплевать, что они желтели и отваливались. Но очень быстро пришло понимание: где Саманта, а где мы? К тому же, Саманта скоро вернулась к себе, в гнездо империализма и мировой агрессии. Тогда мы оглянулись по сторонам. Я первый увидел, что в нашем классе самой клёвой была Оксанка.

Как-то раз устроили нам, шестиклассникам, вечер в кафешке. Мы наелись пирожных, напились ситро, как вдруг кто-то выключил свет, заиграла музыка и наша класснуха стала всех подбивать на танцы. Девчонки были не прочь, но мы, пацаны, глупо ухмыляясь, тут же размазались тонким слоем вдоль стен и всем своим видом демонстрировали презрительное безразличие.

И вдруг вижу — я уже в центре круга, руки согнуты в локтях, а ладони — на Оксанкиной талии и нещадно потеют, а мы топчемся самозабвенно, и «соединяет берега седой паромщик»… Потом класснуха долго не могла выгнать нас из этой кафешки, и «на вернисаже как-то раз». На следующий день я пересел за одну с Оксанкой парту.

А как-то раз класснуха устроила нам поход в театр и это было здорово, потому что постановочка была по Агате Кристи, и я запланировал, как сяду с Оксанкой рядом и в самый напряжённый момент возьму её как будто невзначай за руку.

Ну, пришли в театр. Народу — битком. Вдруг выходит дама в чёрном концертном платье и говорит в микрофон, что сегодня программа изменена и вместо Агаты Кристи мы будем смотреть спектакль «Не зраджена любов», про войну, на украинском языке. Мы обиженно загудели, но класснуха шикнула как-то так, по-особому, что ничего не оставалось делать, как только смотреть. Спектакль был совершенно не увлекательный. Не то что фильмы. «Они сражались за Родину», «Судьба человека», «В бой идут одни старики»… Это мы могли смотреть всегда, мы играли в эти фильмы, мы мечтали оказаться на месте этих героев. В спектакле же усердно накрашенные красноармейцы в наглаженных гимнастёрках закатывали глаза, заламывали руки и постоянно в чём-то клялись, совершенно не убедительно. Какие уж тут напряжённые моменты, где уж тут об оксанкиной руке думать. Совершенно расстроенный, я вернулся домой.

Дед сидел перед радиоприёмником «Рига» и слушал что-то сквозь шипение. В какой-то момент шипение стало таким громким, что нельзя стало разобрать ни слова. Дед продолжал напряжённо слушать. Так же внезапно шипение вдруг совсем пропало и раздался очень внятный голос:

— Вы слушаете радиостанцию «Голос Америки». Сегодня в возрасте 69 лет скончался генеральный секретарь КПСС Юрий Владимирович Андропов…ш-ш-ш-ш-ш… по событиям в Венгрии в 1956 году…ш-ш-ш-ш… наступила вследствие…ш-ш-ш… объявлен траур. К другим новостям. Жертвами пчёл-убийц стали … ш-ш-ш-ш… учёные считают, что…ш-ш-ш-ш… продолжает вызывать тревогу обнаруженное два года…ш-ш-ш-ш…, ошибочно названное гей-связанным имуннодефицитом. Как показывают новейшие…ш-ш-ш-ш… закреплено официальное название синдром приобретённого…ш-ш-ш-ш…

Дед послушал ещё немного и вышел из комнаты. Я остался и весь так и прилип к приёмнику. Я прослушал эти новости десятки раз, одни и те же, по кругу. То, что шипение побеждало в одном заходе, можно было расслышать в следующем. Я был ошеломлён, а потом как-то всё закрутилось…

Константин Устинович — это было уже как-то даже не смешно. Ну, пожали плечами, поехали дальше. Что там было? Продовольственная программа? Ладно, коли так. Реформа образования? Так и быть. Или это всё было не тогда? Какая разница, если ничего этого вообще не было на самом деле? Я вернулся к маме с батей, опять другая школа, Оксанка забылась мгновенно. Другие совсем заботы, другие девчонки. И то вдруг невыносимо хотелось жить, потому что — это же так здорово, и столько всего впереди. То вдруг накатывала необъяснимая тоска и всё теряло любой и всяческий смысл. Как раз в один из таких дней, в конце декабря, я включил дома телек и увидел «Лебединое озеро».