Игра воды - страница 4
С усами не смытых разводов снежка.
И выйдет алкаш из-за ширмы не выспавшись,
И что-то сипато прошепчет себе.
И выйдет так горько, что словом не выразишь,
Когда он на коврик сползет по стене.
Медбратья, цыгане с медведем и танцами,
И с гаснущей свечкой беззубый дьячок,
И бабки в платочках толпою потянутся,
И в кофточке с алым значком дурачок.
С рыданьем и смехом нежданные гости к нам
Нагрянут, и щели рассолом зальют.
Куда же податься из ванной мне, Господи,
Где я перед зеркалом пыльным стою?
С мешками, морщинами, с раннею лысиной,
Укус комариный до крови растер,
Контуженный светом и желтыми листьями,
Что за ночь с березы прибрал мародер.
Не щелкну щеколдой, не выйду под занавес,
Пошарю в карманах – брелок без ключа,
Союз, коробок, затянусь и возрадуюсь,
Пока в дверь испуганно не постучат.
Газеты не ровно на тазике сложены.
Не якорь, а брюки забросил матрос.
Спокойно! Встречайте меня, краснокожие,
Я стеклышки вам из-за моря привез!
Свобода
И не должен был вечер ненастьем
Завершиться – все ждали закат.
Но пришлось подниматься на насыпь,
Возвращаться по шпалам назад.
Звяк тревожный, железнодорожный,
Гул дождя, прочий шум, всякий вздор —
Если чуть поднапрячься, то можно
Различить в звуках странный узор.
И поедет мелодия сразу,
Будто только что выло в ушах,
И слова потекут не напрасно,
И подстроятся тут же под шаг.
Чтобы выскочил образ, как заяц, —
Чтобы в мертвом застыть столбняке,
Все слова позабыть опасаясь…
И забыть, но пойти налегке.
Сад Святого Григория
Теперь, когда сбылись Твои пророчества,
Чем жить мне? – снегом, лесом у реки.
Дорогой в лагерь – чтобы в одиночестве
Вокруг барака нарезать круги.
В фаянсовом патроне электричество
Трещит. И не молчит вода в трубе.
Дождаться на морозе симфонических
Раскатов из тарелки на столбе.
По снегу хрупать в валенках под тиканье
И цокот скрипок – склад, хозблок, медчасть.
Как выгнулось блестящими гвоздиками
Разорванное небо различать.
О чем мечтать, тропой шагая узкою,
Когда давно сбылось все, вот вопрос!
Есть чистый снег, классическая музыка,
И ночь, и сухоцвет холодных звезд.
О чем мечтать мне, зеку с желтой лысиной,
О чем произнести так страшно вслух? —
Чтоб и во мне так поднялась, так выросла
Гармония, которая вокруг?..
«В одном из июльских так и не узнал я…»
В одном из июльских так и не узнал я
Короткий, но яркий денек.
С утра поплескался в реке баттерфляем,
В обед потянулся в тенек.
По памяти радость и сладкое счастье,
И радуг цветной порошок.
И волны бежали, и тучи сгущались,
Но дождик так и не пошел.
За тенью домой возвращались из плена
Герои потрепанных книг
И старец Гомер, осудивший Елену
За гибель троянцев лихих.
И долго паром у причала качало,
Ломало волну пополам.
И долго читал, забывая начало,
Я толстый-претолстый роман.
Волшебная клинопись, странная стружка,
Рисунок ограда-лесок.
Разбилась упавшая с елки игрушка —
Скрипит под ногами песок.
Песня
Пусть утро воскресенья холодом
Узор наметит на стекле.
В обратной перспективе комнаты
Весь мир откроется тебе.
Замрут растения и кружева,
На пиджачке блеснет значок.
И будет, расширяясь – суживаюсь,
Осваивать углы зрачок.
Полкú цветные книжных корочек,
Застывший вдруг бумажный шторм.
За тюлью, сдвинутой от форточки,
Двор с отраженьем снежных штор.
А там и школьный свет, и знание,
Что ждать от выходного дня:
С собакою прогулка дальняя —
К Штыкам, до Вечного огня.
По засеке, где пары прячутся
В кустах от любопытных глаз.
Зимой рыбак с фанерным ящиком
У пруда нас встречал не раз.
Он как-то угостил ирискою,
И мне открылись вдруг – еще
Стихотворенья ненаписанного —
Протяжный свист, тугой щелчок.
Папа
В треýхе кроличьем взъерошенном,
В пальто с воротником косым,
Зачем меня ты обнадеживал? —
На Новый год приеду, сын!
Весь день. Все зимние каникулы.
Январь весь со сплошной пургой.
За что меня и не окликнул так
Никто. – Алеша, дорогой!
Пускай не мне дорога дальняя.
Бронхит. Продленка. Карантин.
Я был дежурным по страданию.
Весь год с письмом твоим ходил.
Я мучился и сном и совестью.
Я мерз, но не спешил домой.
За то, что я такой особенный. —
Любимый мамой. Не тобой.
За то, что наступала ранняя
Весна. Но я был ей не рад.
И вербы ветка, как царапина,
Алела в воздухе весь март.