Игра втёмную - страница 2

В момент когда Ша находился во власти переживаний, он получил приказ сопровождать Луана в «командировке».

— Наверняка скажет: «Готовь рис, заваривай чай», — бормотал боец.

Ша знал, к чему обычно сводятся обязанности командирских ординарцев, — они становятся мальчиками на побегушках. И поэтому он нехотя пошел на кухню просить сахару, заварки…

— Нет у меня ничего! — замахал на него руками батальонный хозяйственник. — Такой молодой, а уже требует чаю, — язвительно бросил он вдогонку юноше.

— Да я же не для себя, а для комбата, — повернулся к хозяйственнику Ша.

— Но ведь комбат не пьет чай, что ты мне ерунду несешь! — проворчал хозяйственник. Ша ему не поверил.

Представляя себе поездку комбата как нечто грандиозное, юноша никак не мог предположить, что в путь на лодке пустятся всего лишь трое: Луан, Куен и он сам. Куен был замкомвзвода связи, но, когда его сменяли на ключе рации, он добровольно брался за весла.

Лодка миновала озеро Биенбать, протоку Онгдок. Они решили воспользоваться попутным ветром и вместо паруса укрепили на носу лодки два листа водяного кокоса. Суденышко набавило ходу. Наступил вечер, когда они пристали к берегу у деревни Шо.

— Куен, вымой рис, а ты, Ша, разведи костер. Дав поручения своим спутникам, Луан взял удочку и принялся ловить рыбу.

Они не пошли к местным жителям, а приготовили ужин прямо на берегу. Луан принес свой улов — целый десяток бананок.[2] Ужин получился обильный.

Ша чувствовал, что начинает испытывать симпатию к комбату. Теперь он верил хозяйственнику: Луан не из тех, кто гоняет чаи.

Той же ночью они по каналу прибыли в Дойсыонг.

Через два дня произошло сражение в Даугыа. Луан в этом бою командовал ротой, которая за десять минут захватила неприятельский опорный пункт. Во время боя Ша понадобилось собрать всю выдержку, поскольку он везде следовал за комбатом. А огонь был такой плотный, что пули пролетали возле самой головы.

Начиная с того дня Ша принял участие еще в пяти или шести боях. Теперь, когда его спрашивали, нравится ли ему быть связным, молодой человек, сверкнув в улыбке зубами, отвечал:

— Больше всего нравится!

…Приблизившись к забору, Луан вдруг прижался к земле. Ша испуганно окликнул:

— Товарищ Луан, вас не задело?!

Луан не ответил. Через мгновение он был рядом с Ша. Оказывается, он снял с себя рубашку и брюки, оставшись в трусах с кольтом за поясным ремнем. Его небольшое смуглое тело было неразличимо в сумраке ночи.

«Максим» продолжал стрелять короткими очередями, каждая очередь — три патрона.

— Здорово стреляет, — заметил Луан.

Заместитель Луана — высокий и сутулый нескладный человек — коротко доложил обстановку: уничтожены три взвода марионеточных войск, уцелевшие захвачены в плен, но что делать с центральной цитаделью, остается неясным.

— Ладно, — коротко сказал Луан.

Он ловко перебрался через дымящийся забор. Ша хотел последовать за ним. По правде говоря, ему не улыбалось лежать вместе с комбатом возле самого забора. Но он не успел.

Луан присел возле двери блокгауза, внутри — десятка два солдат марионеточных войск, руки на затылке. Молча и с каким-то изумлением глядели они на него. Казалось, некоторые из них едва сдерживали смех. Луан не обращал на них никакого внимания: он внимательно вглядывался в силуэт вышки, вырисовывавшейся на фоне звездного неба.

— Дайте мне гранатомет! — скомандовал Луан. Ему быстро передали базуку и несколько гранат.

Он вставил гранату в раструб, поднял оружие, прицелился.

Ша следил за комбатом и одновременно кидал взгляды на пленных, как бы желая сказать: вот какой у меня командир!

— Всем укрыться за стенами!

Отдав приказ, Луан нажал на спуск. Граната взмыла в воздух, похожая на комету. Она упала прямо на крышу вышки. Раздался негромкий взрыв, и пулемет сразу замолчал.

Луан выпустил вторую гранату по дверям дота. Судьба поста Биента была решена.

Несколько пленных — руки так же на затылке — украдкой все-таки выглянули из блокгауза, чтобы посмотреть на объятый пламенем дот. Меткость вьетминьского командира вызвала возгласы восхищения. В то же время глаза у них смеялись. Причину этого веселья Луан понял, лишь когда все его бойцы ворвались на территорию поста. Оказывается, трусы у него свалились, и он стоял перед врагами совершенно голый.