Игрушка для Зверя - страница 7
– Хорошо. У тебя был шанс.
Шанс? Чудовище называет это шансом?
– Я не понимаю, что должна рассказать! Я ни в чем не виновата. У меня умерла мама и я прилетела на похороны… Это все…
Мужчина отстраняется от меня, но не успеваю обрадоваться, как он стаскивает меня с дивана и разворачивает к себе лицом.
– Ты сама выбрала.
– Я ничего не выбирала!
Отскакиваю, но он неумолимо надвигается. Пячусь, сзади больно ударяюсь о стол. Дальше отступать некогда. Зверь надвигается на меня, и вот я уже прижата его телом, только спереди. Так еще хуже. Меня пугает все. Его запах, острый и терпкий, даже колючий. Очень подходящий ему парфюм. Ни одной спокойной ноты, сплошное напряжение и острота.
Оказываюсь зажатой между его телом и столом. Зверь гораздо выше меня, нависает сверху. Нет сомнений в том, кто из нас сильнее. Быстрее. И разумеется опаснее. Я словно муха, попавшая в паутину.
– Посмотри на меня.
Снова отрывистый приказ. Но я устала что мне приказывают, и полна решимости бороться пока есть силы. Упрямо пялюсь в пол. На остроносые дорогущие ботинки.
Крупные мужские пальцы ложатся на мой подбородок, сжимают его и приподнимают. Зажмуриваюсь. Да, глупо и по-детски, знаю… Мысленно сжимаюсь в комок. Джерт молчит, и это тягостно-вязкое молчание между нами, еще страшнее, чем его отрывистые приказы.
Открываю глаза. Его взгляд прикован к моей груди. У него длинные густые ресницы, – зачем-то отмечаю это про себя. Очень темные. Чернее ночи. Кожа смуглая, но все же Джерт не похож на турка. С ужасом чувствую, как под пристальным взглядом удлиняются и твердеют мои соски.
Джерт медленно поднимает ресницы. Черный взгляд завораживает и обжигает.
– Отпустите меня… – шепчу с отчаянием, чувствуя себя невыразимо уязвимой.
Его глаза вспыхивают красноватыми всполохами.
– Я не отдаю свои подарки.
Горло сжимается от этих слов.
– Вам нравится причинять боль?
Мне показалось или правда заметила отголосок страдания на этом волевом и жестком лице? Даже если и было, то всего секунду, а потом потонула в черных глубинах зрачков.
– С чего ты взяла, что я собираюсь причинять боль тебе? Просто хочу оценить подарок Мустафы по достоинству. Может, тебе даже понравится.
– Для вас проблема найти женщину, которая согласится быть с вами добровольно? – спрашиваю и чувствую, как пульс начинает скакать бешено, я в шоке от собственной смелости. Отчаянной безбашенной смелости человека который понимает, что плахи не избежать…
– Даже интересно, как далеко ты намерена зайти в этой игре, – в голосе ни грамма насмешки.
– Я не играю, сколько же это можно повторять! Я… Хорошо, хотите полной откровенности? Я никогда не была с мужчиной! То, что вы сделаете… убьет меня. Не смогу после этого жить, ясно? Хочу, чтобы вы это понимали, когда…
– Да… осталось еще это. На жалость ты еще не давила… – усмехается мой палач.
– Подонок! Вам все равно, да?
Слезы щиплют глаза. Достоинство – все что у меня осталось, но это чудовище обожает втаптывать его в грязь…
– Не скажу, что девственность приятный бонус, – Джерт пожимает плечами.
Жар и холод бегут по спине одновременно.
– Но есть и другие способы ублажить мужчину. Ты выглядишь достаточно зрелой, чтобы знать о них.
Омерзительно откровенный разговор, как только начинает казаться что сильнее ненавидеть невозможно, Джерт снова посылает меня в нокаут.
– Некоторые женщины берегут девственность в надежде зацепить богатого мужика. При этом отлично делают минеты и дают в зад. Может ты предпочитаешь быть такой игрушкой?
– Пошел на**й сволочь! – для меня подобные слова неслыханное падение, так общается в моем понимании лишь быдло. Но со зверьми надо разговаривать на их языке, не так ли.
– Я жду ответа.
Моя грубость не произвела на него никакого впечатления. Подонок ждет ответа на вопрос, на который я ответить не могу.
– Ты считаешь себя смелой? Или это тоже игра? На что ты хочешь меня спровоцировать, девочка? – меня словно обдает ледяным презрением, контрастирующем с обжигающим жаром, растекающимся вниз по шее и груди.
– У меня есть выбор? Провокация или смирение? В этом ты видишь мой выбор, подонок?
Свет и тень заиграли в его глазах. От него не последовало никакого предупреждения или протестующего движения, но внезапно он схватил меня за предплечье, больно его сжимая.