Игрушка счастья - страница 4
Мама сидела, прислонившись спиной к груде подушек. Носовая канюля располагалась над ее верхней губой, а большие толстые очки на носу делали ее глаза огромными и искаженными. Ее беззубый рот превратился в высохшую дыру на лице. На голове во все стороны торчали жесткие волосы цвета старых костей. На коленях лежала библия с крупным шрифтом, которую она время от времени читала. Однако обычно она предпочитала, чтобы Лизбет читала ей вслух, прерывая ее время от времени, чтобы сказать: “Аминь!" или "Да, Отец!", или рассказать Лизбет, какая она была ужасная грешница.
- У нас в доме был мужчина? - спросила мама, приняв последнюю таблетку. Она всегда говорила на уровне, близком к крику, ее голос был хриплым и резким, и теперь, как обычно, все ее лицо было вытянуто к центру в глубокой, горькой гримасе подозрения и неодобрения.
- Нет конечно.
- Я слышала дверной звонок.
Она не могла слышать и половины того, что говорила Лизбет, стоя прямо перед ней, но она могла слышать дверной звонок, когда закрывалась в своей спальне в задней части дома.
- Он не звонил, - сказала Лизбет, игнорируя чувство вины, распустившееся в ее груди от этой лжи.
- Я все слышала.
- Здесь никого не было.
Огромные мамины глаза, прищурившись, смотрели на нее сквозь толстые линзы очков.
- Что ж. Думаю, что нет. Какой мужчина придет любоваться тобой? - она рассмеялась, но прозвучало так, как будто закашлялась. - Ни один мужчина не придет к тебе. Если только он не слепой.
Она взяла у мамы пустой стакан.
- Тебе еще что-нибудь надо?
- Впусти сюда кошку.
- Мисси ушла, мама.
- Опять убежала?
- Она умерла.
- Когда?
- Три года назад.
- А как же Лулу?
Лулу была их колли.
- В прошлом году. Она попала под машину и умерла.
А теперь твоя очередь, Лизбет снова почувствовала боль. Но чувство вины уже не было таким сильным, как тогда, когда она начала думать об этом. Она ждала смерти мамы, даже с нетерпением предвкушала этот момент. Лизбет уже смирилась с этим. Но она не знала, что будет делать со своей жизнью, когда мама уйдет, - только то, что она наконец сможет что-то с ней сделать.
Что-то помимо заботы о маме - кормить ее, купать, менять ей подгузники и постоянно быть готовым исполнять ее приказы. Она покидала дом только для того, чтобы отвезти маму к врачу или сходить в магазин или аптеку. Всякий раз, когда она выходила одна, искушение не возвращаться домой было очень сильным.
Но ее ожидание маминой смерти было не совсем эгоистичным. В конце концов, мама была несчастна и постоянно сходила с ума. Смерть была бы для нее облегчением. Во всяком случае, так говорила себе Лизбет, чтобы успокоить боль в груди.
Мама обдумала смерти Мисси и Лулу, которые каждый раз были для нее новостью.
- Так у нас есть какие-нибудь домашние животные?
- Теперь уже нет.
- Нам надо завести кошку. Сходи за кошкой, Лизбет.
- Я не собираюсь идти за кошкой, мама.
- Тогда скажи своему отцу, чтобы он сходил!
- Папа ушел, когда мне было восемь лет, мама. Помнишь?
Лизбет подошла к двери, затем обернулась и сказала:
- Тебе не нужно кричать мне, мама. Воспользуйся интеркомом. Просто нажми на кнопку, и я приду.
Но она не запомнит. Никогда так не делала. И в следующий раз, когда ей снова что-нибудь понадобится, она будет вопить имя Лизбет как сумасшедшая.
Лизбет вернулась на кухню и поставила стакан в раковину. Она посмотрела на фаллоимитатор, лежавший на столе в матерчатой сумке, которую ей дала Санни. Она добавила маленькую бутылочку смазки в качестве бонуса.
Лизбет проводила Санни до входной двери. Прежде чем выйти из дома, она повернулась к Лизбет и наклонилась так близко, что ее губы коснулись уха.
- Это только для тебя - прошептала она. - Никому не рассказывай.
Затем Санни на долгую минуту задержала там свои губы, и ее горячее дыхание коснулось уха Лизбет. Это вызвало восхитительное покалывание у нее на шее.
Санни вышла из дома, а мама все продолжала кричать. Лизбет уже начала закрывать входную дверь, но придержала как раз перед тем, как она захлопнулась и снова приоткрыла на несколько дюймов, чтобы можно было выглянуть и понаблюдать, как женщина идет по дорожке.