Игры больших мальчиков - страница 11
В полдень? Не очень-то они торопятся на работу.
Вау! Наконец-то Катя поспит до девяти.
Она всегда удивлялась, почему все, как сговорились, и работают и учатся с восьми утра. Дурацкая цифра. Как восемь пальцев на руках. В результате – все заспанные и злые. К Кате, например, ценные идеи приходят под вечер.
Так вот что такое гламур! Если и она перестанет вставать с петухами, может быть, тоже будет всегда мила и весела, как подруга Светик. Вот только подруги ли они еще? Катя же посадила парня из ее любимой сотни. Неудивительно, если она и здороваться перестанет. И как раз теперь, когда им работать вместе.
Вы в это верите? Катя и Светик в одном кабинете. Валенок и «Маноло Бланик». Самогон и «Вдова Клико». А вдруг такое возможно? Вдруг путь к успеху – это не беговая дорожка для красивых, стройных блондинок, а широкая такая мостовая, где поместятся и совершенно обычные девушки. Не глупые. Готовые работать даже с восьми утра…
Мама поверила сразу. И обрадовалась. И заставила Катю надеть к джинсам креативную рубашку: белоснежную, на шнуровке вместо пуговиц, с изящным вырезом на груди. Мама нашла выкройку в модном журнале. И специально сшила для такого случая. Конечно, в архиве эта рубашка через час стала бы серой, стоило Кате слегка приобнять хоть одну единицу хранения. Но в архиве срочно взят месяц отпуска, который вообще-то планировался на осень. Из-за чего Платон Иванович ввергнут в пучину гнева и неблагородной ярости.
– Одна в коме, другая гулять собралась! – вопил он, явно мечтая поменять Катю с Милой местами. – А кто работать будет? Пушкин?!
Он посмотрел на Катю так, будто это она виновата, что и Пушкин не сможет нести архивную вахту. Будто она специально наняла Дантеса, чтобы не смог.
Наверное, с точки зрения ее коллег, Катя дезертирует с трудового фронта. Но она всего лишь хочет найти работу, за которую платят. И любой бы на ее месте не упустил бы шанс, пока госпожа вице-президент опять не передумала.
Новые места и незнакомые люди – как дворовые псы. Никогда не знаешь, завиляют хвостом или зарычат. На Катю обычно рычали. Что поделаешь, не умеет она располагать к себе.
Но, зайдя в первый же день в лифт своего нового офиса, она столкнулась со старой знакомой. Вернее, молодой и прекрасной, ведь это была Светик.
– Милая блузочка, – зевая, кивнула она в Катину сторону. – Только белый цвет – тоска. Сюда бы подошло что-нибудь бирюзовое. Кстати, можешь меня не благодарить. Это тебе наплевать на мои просьбы и советы, а я вот приложила максимум усилий. Правда, если знать, куда именно прикладывать, это бывает даже приятно. – Она мечтательно улыбнулась.
– Ты все-таки замолвила за меня словечко перед Валерией? – не поверила Катя.
Ничего себе! Она не злится, а помогает. Как будто и не было долгого и ожесточенного спора на кухне.
– Вот еще, буду я тратить время на эту дамочку, которая воображает себя крутым начальником. У меня есть прямой доступ к начальнику покруче, – не стала скрывать девушка.
– Ты попросила Алексея Горчакова взять меня на работу?
Катя не могла припомнить, чтобы Светик напрягалась ради нее.
– Ну-у, в ход пошли не только слова. – Подруга многозначительно помолчала. – Я совершенно не выспалась. Но теперь твоя мама должна быть довольна, а госпожа Суровцева наоборот…
– Спасибо тебе, – сказала Катя, хотя так и не поняла, Светик сделала это для нее или вопреки Валерии.
Видимо, дамочки не слишком симпатизировали друг другу. Впрочем, главное – у Кати появился шанс изменить жизнь к лучшему.
– Всегда пожалуйста, – небрежно кивнула Светик. – Кстати, тебе надо сменить туфли. Твоя обувь подойдет, только если хочешь, чтобы тебя считали карлицей.
– У меня нормальный средний рост, – не слишком уверенно возразила Катя.
– Не позорь меня, носи каблуки!
Но тогда ее сочтут хромой, причем на обе ноги. Не умеет она ходить на каблуках, Светик же умудряется на них бегать. Катя едва успевала за ней.
– Проходи! – Она распахнула перед новой коллегой стеклянную дверь кабинета.
Одного на двоих. В светлых тонах, со столами не прямоугольной, а изогнутой формы, со стильными черно-белыми фотографиями Рима и Парижа на стенах.