Игры на острове - страница 58

Для Нелл приезд бабушки на целую неделю был самым важным. Она жаждала одобрения бабушки, как сухая земля жаждет влаги.

Кирсти тоже очень тепло ее обняла, сказав:

— Как я рада видеть тебя, моя малышка Нелл! Очень, очень рада!

Никто, кроме бабушки, никогда не называл ее «малышкой», и за это Нелл любила ее.

— Как мне хочется тебе все-все рассказать, бабуля. Ты очень устала от дороги?

— Конечно, не устала, — отрезала Кирсти. — Всего-навсего короткий прыжок. Но по мне, они очень шумные, эти машины. — Она повысила голос, чтобы перекрыть шум улетающего вертолета.

— Как тут моя девочка? — загремел Айэн Маклин, сердечно целуя Нелл. — Выглядишь прекрасно, надо сказать по размышлении.

— О чем размышлять? — засмеялась Нелл, целуя отца. — О чрезмерных превышениях кредитов?

Тэлли вынимал сумки из багажника.

— Вы видели путешественников по ту сторону моста? — спросил он. — Они просто инфернально надоедливы. Кажется, мы не в силах их отсюда выставить.

Это нелепо, — сказала Сайнед. — В самом деле это ужасно. Но не обращайте внимания — мы не позволим им испортить нашу встречу. Нам не нужно ходить где-то от них близко, вот и все. Боже мой, Тэлли, это место просто сказочное.

Сайнед стояла, пристально глядя на пролив, который в лучах солнца блестел серебристой голубизной, разрезанной и разграфленной темными полосами течения и мелкими барашками от ветра; ее рыжие волосы тоже развевались на ветру. На ближнем бледно-зеленом мачере колыхались, двигаясь, волны трав, посреди серых скал и черных морских водорослей, устремляясь вниз, носились с криками чайки и бакланы. Казалось, пролив уходит в бесконечность; только еле заметная размытая полоса розовато-лилового цвета указывала, где же море уступило место небу. На северо-западе маячили острые вершины горы Морверн, похожие на кабаньи клыки, а на юге, где береговая линия отражала солнце, заснеженные вершины выныривали из сверкающих лугов и цепи искрящихся бело-песчаных пляжей, исчезая в отдаленной весенней дымке. Как сказала Сайнед, зрелище было воистину сказочным.

— Но еще немного свежо, — прагматически заметила Нелл, беря под руку мачеху. — Из ваших комнат ты все это можешь разглядеть даже лучше. Пройдемте в дом!

— Мне все нравится, что у тебя описано в брошюре, Тэлли, о кухне с низким содержанием жира, — сказала Сайнед, когда они толпой проходили через туннельный проход, где раздавалось эхо. Кадки с лавровыми деревьями и жасмином сейчас были расставлены у главной двери в крытом дворике, радуя и успокаивая глаз зеленью.

— Как вы находите — подходит это к моему виду дамы среднего возраста? — Сайнед похлопала себя по животику под кожаным брючным костюмом коричневого цвета, который надела в дорогу. Затягивая широкий пояс жакета, она пожаловалась, что он теснее, чем должен быть.

— Что ж, тебе стоит здесь побыть два дня, как ты увидишь явный результат, но, во всяком случае, потолстеть ты не должна, пока вы здесь находитесь, — это наш Калюм может обещать, — объяснил ей Тэлли.

— Спасибо на добром слове. Ох, вы только на это взгляните! — Сайнед остановилась как вкопанная в дверях холла, чтобы оценить первое впечатление от интерьера. — Разве не красота? Это дом, о котором мечтает каждый!

Солнечный свет лился в холл через переплет купола над лестницей и отражался на панелях теплого цвета и на широкой дорожке с изображением скабиозы. Под аркой лестницы диванчики и кресла, обитые ситцем в старомодный цветочный рисунок, создавали уютный уголок, приглашая там посидеть, а на большом резном дубовом буфете стоял медный чайник и тихонько, по-домашнему шумел; в полной готовности стоял серебряный набор для чая.

Традиционное шотландское печенье к чаю, единственное, что выпекал Калюм, было в виде фруктовых лепешек, легких как пух, замешанных на снятом молоке с минимумом жира, и к ним подавались свежий творог и мед, вместо масла и джема. Неделя яркого весеннего солнца разбудила тысячи спящих цветов на лугах, окружавших замок, и теперь под каждым деревом обильно зацвели клумбы нарциссов-жанкилей, их охапки принесли в дом, и яркие желтые головки, поставленные в вазах вместе с ветками набухших, готовых распуститься вишен, осветили все темные углы. Ярко горящие поленья в камине сулили романтические мечты, обещанные в рекламном проспекте Тэлли, а проблема дыма была разрешена при помощи одеяла тети Энн. Под одеяло из пальто был прикреплен большой кусок огнестойкого пластика, и совсем незаметно уменьшившаяся топка, в которой около трех часов назад развели огонь, теперь дымила только в трубу.