Иисус Христос – Сын Человеческий - страница 13

Я не ведаю смысла его речей или его притчей, он был слишком недолго среди нас. Нет, не понимал я его слов до тех пор, пока глаза мои не увидали все сотворенное его словами. Позвольте ж рассказать мне вот что: в одну из ночей сидел я в доме моем, размышляя о собственном дне и вспоминая о словах его и деяньях, что записывал затем я в книгу. И в сей поздний час три вора вошли в дом мой. И узнав об их приходе, собравшихся мое добро ограбить, я заколебался, взять ли осторожно меч или вскричать: «Что делаете здесь вы?».

Но вместо этого… продолжил записывать мои воспоминанья об Учителе.

И когда воры увидели, что я переписываю слова его: «Тому, кто отбирает ваш плащ, подарите ваш плащ второй», отступили они.

И я все понял.

Когда сидел я, записывая слова его, ни один человек не посмел бы покуситься на имущество мое.

Ибо его мысль охраняла мое добро и меня лично, жизнь мою, что есть величайшее мое сокровище.

Иисус обличал и презирал лицемеров, и его ярость казалась бурей, что очистит мир от них, его голос был громом в ушах их, и съеживались они от страха.

Опасаясь его, они приуготовили ему казнь; и, казалось, кроты в черной земле их деяний подлых подкапывались под его шаги. Но он не попался в их ловушку.

Он сам смеялся над ними, ибо ведал он, что Душа ни высмеяна быть не может, ни попасть в ловушку.

В руках держал он Зеркало, в котором видел бездельников и слабаков, и тех, кто уже шатается, падая на обочине пути к вершинам.

И он жалел их всех. Да, он ведал их слабости, что тянулись побегами надежды к его силе. Он совершенно не осуждал лгунов, или воров, или убийц, но осуждал одних лишь лицемеров, чьи лица скрываются за маской и чьи руки греются в вечно белых перчатках невинности.

Довольно часто я размышляю о сердце, приютившем всех тех, что пришли из напрасных земель к Храму, закрытому и разоренному лицемерами.

Однажды, когда мы оставались вместе с ним в саду гранатовом, сказал ему я: «Учитель, ты прощаешь и утешаешь грешников и всех слабых и немощных, только лицемеров ты не прощаешь».

И он отозвался: «Ты выбрал верные слова, назвав грешниками слабых и немощных. Я прощаю им слабость их телесную и немощь их духовную. Ибо их недостатки заложены в них были предками иль алчной завистью их соседей.

Но я не терплю лицемера как такового по причине того, что сам он накладывает на всех ярмо простодушия и хомут уступчивости.

Слабовольный человек отпустит людей своих в пустыню. А вот лицемер никого не отпустит из рабских уз. Он ведает пути, он высмеивает все сущее своей неискренностью, даже песок и ветер.

По этой причине не выношу я лицемеров».

Я тогда не понял сказанное Учителем нашим. Зато теперь прекрасно понимаю.

Тогда лицемеры страны наложили руки на него, убили его. Деянье их еще дождется справедливой оценки потомков.

Они преломляют хлеб низости в вечной своей пропасти лжи, куда пали, предав его казни.

Он не был Богом, но он никогда не был и лицемером.

В один из дней сбора урожая Иисус позвал нас и других своих друзей в горы. Земля была душиста и казалась дочерью царской на свадебном пиру, она надела все свои украшенья. А небо было женихом ее.

Когда взобрались на вершину мы, Иисус замер тихо в роще лавровой, а затем сказал: «Остановимся же здесь, отдыхайте и настраивайте сердца ваши на музыку раздумий, ибо я буду много говорить с вами».

Тут мы расселись на траве, и летние цветы обняли нас, и Иисус сел в нашем кругу.

Иисус заговорил:

«Благословенны спокойные духом.

Благословенны нищие, ибо свободны они.

Благословенны помнящие боль и в боли обретающие радость.

Благословенны голодные искатели истины и красоты, ибо голод их дарует хлеб им, а жажда их студеною водою обернется.

Благословенны добрые, ибо утешением для них станет их доброта.

Благословенны чистые сердцем, ибо с ними Бог.

Благословенны милосердные, ибо милосердие будет даровано и им.

Благословенны мирящиеся, ибо дух их пребудет над битвой и обернется поле боя для них цветущим садом.