Иисус из Назарета - страница 26

Именно поэтому, утверждают последователи такого подхода, далее должен быть сделан шаг в сторону регноцентризма, когда центром всего станет Царство. Ведь именно обетование Царства составляет ядро вести Иисуса, и потому это единственный путь, следуя которым, можно будет наконец объединить все положительные силы человечества в общем движении к будущему мира. «Царство», в соответствии с этой теорией, означает всего-навсего мир, в котором царят спокойствие и справедливость и делается все для сохранения Творения. И ничего другого здесь якобы не имеется в виду. Именно это «царство» и должно считаться конечной целью истории. А подлинное назначение всех религий, таким образом, состоит в том, чтобы всем вместе направить усилия на его приближение… При этом нас уверяют, что все религии могут благополучно сохранять свои традиции, жить, не поступаясь своими основополагающими принципами, но, сохраняя эти принципы, взаимодействовать друг с другом для достижения такого миропорядка, при котором определяющими началами будут мир, справедливость и уважение к Творению.

Все это звучит хорошо: вот, кажется, найден путь, позволяющий дать наконец универсальное прочтение вести Иисуса, охватывающее всех и позволяющее обойтись без миссионерской работы внутри других религий; вот, кажется, наконец Его слова наполнились конкретным практическим содержанием, а достижение Царства стало общей задачей и тем самым уже как будто приблизилось. Но если посмотреть более внимательно, то неизбежно возникнет недоуменный вопрос: а кто, собственно, скажет нам, что такое «правда» и «справедливость»? Как определить, что в каждой конкретной ситуации служит «правде» и «справедливости»? Как обеспечить всеобщий мир? При ближайшем рассмотрении все это оказывается утопической болтовней, лишенной реального содержания, если только, конечно, не лелеять втайне надежду на то, что все как один примут партийные постановления, в которых будет содержаться устраивающее всех толкование этих понятий.

Но главное, что здесь бросается в глаза, — отсутствие Бога. Он исчез, речь идет только о человеке. Почтительное отношение к религиозным «традициям» демонстрируется не более чем для виду. В действительности же они рассматриваются лишь как совокупность привычек, которые вполне можно и оставить, поскольку в конечном счете они не имеют решительно никакого значения. Вера, религия — все подчиняется политическим целям. Главное — обустройство мира. Религия же имеет значение лишь при условии, что она оказывается в состоянии содействовать этому. Близость такого взгляда на веру и религию к третьему искушению Иисуса слишком очевидна, чтобы не вызывать тревоги.

Вернемся же теперь к Евангелию, к подлинному Иисусу. Главным предметом нашей критики в отношении этой секулярно-утопической идеи было отсутствие в ней Бога. Он оказался ненужным и даже мешающим. Но ведь Иисус возвещал Царство Божие, а не просто какое-то царство. Матфей, правда, говорит о «Царстве Небесном» (Мф 4:17), но слово «небо» представляет собой описательный эквивалент слова «Бог», которое избегали употреблять в иудейском мире из благоговения перед тайной Бога и во исполнение второй заповеди. Словосочетание «Царство Небесное» обозначает, соответственно, не просто нечто потустороннее, а имеет в виду Бога, Который присутствует и в этом мире, и в том, — Бога, Который пребывает в вечности, за пределами нашего мира, оставаясь вместе с тем самой его сердцевиной.

И еще одно важное языковое наблюдение: древнееврейское слово «малькут» (malkut) — «царство» — представляет собой (с лингвистической точки зрения) nomen actionis, имя действующее, и обозначает так же, как и греческое слово «basileia», функцию или состояние владычествования (Stuhlmacher, I, 67). Речь идет не о грядущем «царстве» и не о том царстве, которое еще нужно устроить, а о владычестве Бога над миром, каковое становится событием, разворачивающимся в истории совершенно по-новому.

Можно сказать еще проще: говоря о Царстве Божием, Иисус возвещает Бога, причем Бога Живого, такого Бога, Который оказывается в состоянии конкретно действовать в мире и в истории и Который действует в настоящий момент. Иисус говорит нам: Бог есть. И еще: Бог — действительно Бог, это означает, что Он властвует над миром. И в этом смысле весть Иисуса весьма проста и абсолютно теоцентрична. Особенность этой вести, ее новизна заключается в том, что Он говорит: Бог действует здесь и сейчас, то есть в этот час Он являет себя в истории невиданным доселе образом, как ее Господин, как Живой Бог. Вот почему перевод понятия «basileia» словосочетанием «Царство Божие» отражает заложенный в нем смысл не в полной мере: точнее было бы сказать «владычествование Бога» или «царствование, господство Бога».