Икс, Игрек, Зет - страница 21
Она кинулась к своим сеткам и сумкам.
— Нате, смотрите, люди добрые! — В открытой сумке золотисто переливались крупные пшеничные зерна. — «Лютесценс семьсот пятьдесят восьмой»… А вот здесь «Скала». А это «Барнаульская сорок вторая». Сорок три центнера с гектара дала…
Тетка, распалясь, развязывала все новые узелки. И всюду пшеница, пшеница, пшеница…
— Стар ты дед, а совести нет! — Она выпрямилась и, уперев руки в бока, посмотрела на старика с таким презрением, что он не выдержал, отвернулся. — С сортоиспытательного участка я, в отпуск еду в свой родной колхоз, новые сорта везу в подарок. — Тетка уже обращалась не к старику, а ко всем остальным. — А он — спекулянтка! Тьфу!
Все кругом засмеялись. Саня тоже смеялся: громко, весело. Вот молодчина тетка, вот молодчина! А ведь сначала он тоже подумал…
Разве? Ничего подобного! Он ничего не подумал. Он знал, что она хорошая, знал с самого начала.
Старик сделал вид, что все это его не касается. Он шумно высморкался в руку и вытащил из кармана грязный носовой платок. Затем достал из-под лавки свой мешок, вынул краюху хлеба с салом и демонстративно стал жевать, не глядя на пассажиров.
В Березовке вышло много народу, стало свободнее. Саня пошел в соседнее отделение за Борей, да тот не захотел: у чего оказался очень интересный собеседник — сержант авиации Они всю дорогу толковали о птицекрыльях.
Краснощекая тетка устроила Сане местечко возле окна. Мимо проплывали поля, еще покрытые грязным ноздреватым снегом. Тяжелые черные вороны злым глазом косили на поезд и нехотя взлетали, лениво взмахивая крыльями.
— На, коллега, попробуй!
Саня обернулся. Рыжий археолог, улыбаясь, протягивал ему желтый, очень аппетитно пахнувший ломоть, с которого стекали капли прозрачного желтоватого сока.
— Бери! Бери! Это ананас… Ну как, вкусно?
— Очень.
Археолог присел рядом с ним.
— Сынишке везу, из Москвы. Семь штук набрал — полную сетку. Говорят, малышам полезно… Целый год не видел, — произнес он задумчиво. — Полтора года уже парню. Жених!
— Ого! Долго вас не было дома.
— Я в другом месте жил.
— Вы там, а сын здесь?
По лицу археолога пробежала тень.
— Он с матерью… И вообще, это истории не касается… — Он помолчал и добавил, словно извиняясь за свою резкость: — Всякое в жизни бывает, коллега. И не всегда складно…
В окне замелькали строения. Приближался город. Пассажиры вдруг засуетились, полезли за своим багажом.
Пожилая женщина в очках, та, которая объяснила Сане, как найти дом Федорова, подала ему сложенный вчетверо листок.
— Вот здесь я написала тебе фамилию одного старичка. Иннокентий Иннокентьевич Карпух. Повар в столовой возле Госбанка — запомнишь? Давным-давно он работал в доме у какого-то купца. Или у фабриканта — не помню. Зайди на всякий случай, поговори с ним, вдруг что интересное расскажет. Привет передай от Марии Васильевны. Не забудешь — Мария Васильевна.
— Не забуду, — сказал Саня, пряча бумагу в карман. — Большое спасибо.
— Ну, счастливо тебе! — Краснощекая тетка собрала уже все свои многочисленные сумки. — Разоблачай этого вредного деда историческими фактами.
Она кивнула в сторону старика, который, прижав обеими руками свой мешок и расталкивая всех, рвался в тамбур.
— Ни пуха ни пера, коллега, — подмигнул ему, прощаясь, рыжий археолог. — А то давай, переключайся на археологию, а?
Поезд замедлил ход и остановился. Из соседнего отделения протиснулся Боря.
— Вылезаем! — крикнул он.
Ребята приехали в Подгорск.
V
ФЕДОТ, ДА НЕ ТОТ
Они встали у выхода, в сторонке, пропуская мимо народ, прибывший с поездом. Пассажиров шло много: взрослые, старики, дети. Одного только не было — Сокола.
Проковылял инвалид на костылях и с вещмешком на спине. Он был последним. Людской поток кончился. Паровоз радостно загудел, и пустой состав, погромыхивая, медленно тронулся на отдых в парк.
— Нет, — уныло констатировал Саня.
— Опоздал.
— Может, со следующим?
— Вон расписание.
Следующий поезд из Южносибирска приходил лишь поздно ночью.
У ребят потускнели лица. Вырвались с таким трудом, потратили кучу денег — сколько раз на них можно было сходить в кино! И на тебе! Сокол не приехал!