Ильич - страница 24

…Вообще земля на Ёриках была хорошая. Мягкая. Челло называл её «простокваша». Ни крупных камней, ни корней деревьев, ни пластов гравия. Темно-коричневая глина, поверху переслоённая чернозёмом. Единственная проблема – тяжёлая даже в сухие недели, когда не идёт дождь. Одно дело кидать песочек и совсем другое – поднимать на лопате кусок глины с ровными, почти геометрически правильными краями. Но если в руках есть сила, то копать такой грунт одно удовольствие. Индус, например, вообще не парился – работал как экскаватор, в основном руками. «Я бицухи качаю», – говорил.

Челло – худой, тощий, жилистый, действовал иначе: на прямых руках-палках поднимал лопату с грунтом и изгибаясь спиной, словно древняя катапульта, выбрасывал его из могилы.

А Малому было лень напрягать руки, лень придумывать какой-то свой метод и он банально ковырял глину, делая лишние движения, чтобы разбить выкопанный кусок и выбросить его по частям. От этого Малой уставал быстрее, чем все остальные, и получал по ушам от Индуса – «за тупизм».

И не было для них, копарей, хуже ситуации, чем случайно попавшийся в грунте камень. Как правило, на могилу их находилась парочка, не больше, но вот это вот ощущение резкой боли в руках, когда лопата, со всей дури всаженная в землю, внезапно останавливается, наткнувшись на кусок песчаника, невесть как оказавшийся в пласте глины – это напоминало именно детское ощущение несправедливой обиды, когда тебе во время футбольного матча «двор на двор», во время атаки на пустые ворота, дали подножку.

Только врезать по роже было некому – камню пофигу, он лежит себе и лежит. Камень родился в слое осадочных пород на дне древнего Уральского океана в геологическую эпоху под названием карбон, от которой на Земле остались только глубоко захороненные в земле пласты каменного угля. Он пережил динозавров, мамонтов и древних людей с их дубинами и шкурами – что ему до какого-то Сергея Сергушёва? Да наплевать ему. Он ещё столько же и стольких же переживёт – камень не умеет думать, любить, злиться. Он вообще ничего не умеет – в этом его сила.

– Сука, – сказал Серый камню.

Он его ещё не видел, но уже знал, как тот выглядит – влажный, облепленный чешуйками глины плоский обломок величиной с пару ладоней и толщиной в четыре или пять пальцев. Обычно все найденные на Ёриках камни напоминали куски пирога, неровно отрезанные пьяной хозяйкой для не особенно-то и званых гостей.

Боль в руках постепенно утихла. Серый подобрал лопату, рукавом стер с лица дождевую воду. Сейчас он выкопает камень, выбросит его из могилы к забору, потом нужно будет снять слой на штык, подчистить дно подборкой – и всё, шабаш. Что означало это странное слово, Серый не знал, но про себя всегда именно так обозначал конец работы.

Шабаш – да и всё.

Поковыряв лопатой глину с полминуты, Серый матернулся, как взрослый мужик – безнадёжно и с чувством. Камень оказался не просто большим – он был здоровенным. Куда бы Серый не погрузил лопату – левее, правее, везде на глубине почти в штык она натыкалась на преграду. Только у самого края ямы глина была мягкой, и не раздавался противный, скрежещущий звук, сопровождаемый непонятным звоном.

Звон этот взбудоражил Серого, словно стакан водки. Обычно, когда лопата ударяла в камень, звук был другой – глухой и как бы трескучий от того, что металл скалывал кусочки песчаника. Сейчас все происходило иначе – это был звук металла о металл.

Подкопав край непонятного камня, Серый выяснил, что он полукруглый и занимает почти всю могилу. Воткнув лопату, Серый полез за сигаретами и заметил, что у него дрожат руки.

– Это не камень, – осмелился произнести он то, что понял намного раньше, и закурил, пряча сигарету от дождя в кулаке.

А если не камень, то что? Судя по полукруглому краю и металлическому звону – крышка. Люка, например. Или бочки. Или… сундука?

Память тут же выдала ряд знакомых с детства называний: «Золотой жук», «Остров сокровищ», «Сердца трёх», «Копи царя Соломона», «Приключения Тома Сойера», «Бенита»…

– А чё, – вслух продолжил рассуждать Серый, глубоко затягиваясь и сплёвывая прямо на дно могилы. – Ну, могли же тут какие-нибудь разбойники… или монголы… купцы там всякие… или белогвардейцы.