Иллюзии успеха - страница 14

Комиссар чиркнул спичкой и раскурил трубку.

— В общем, он предложил себя на роль вашего импресарио? Так? — уточнил он между двумя затяжками.

— Именно так.

— На каких условиях?

— Сорок процентов всех моих гонораров.

Довернь присвистнул.

— Вот-вот, — сказал актер, повернувшись к нему. — И эти деньги, разумеется, следовало передавать ему из рук в руки.

Тьебо выпустил такое огромное облако дыма, будто хотел спрятать за ним, как за ширмой, свой очередной вопрос.

— Мне кажется, это многовато, или нет?

Свидетель усмехнулся.

— Вале — не дурак, он все подробно мне разъяснил. Его гонорар распределялся следующим образом: пятнадцать процентов за то, что находит мне контракты, и двадцать пять — за промоушн, то есть за то, что он обеспечит мое продвижение.

— И вы согласились?

Робер Дени вздохнул.

— После «Пушечного марша» мне ничего не светило, господин комиссар. Перспектива снова бегать по частным урокам, чтобы прокормиться, приводила меня в ужас! Надо знать, что такое часы ожидания в конторах продюсеров, каково это — стоять в хвосте очереди у дверей студии, чтобы заполучить хоть крошечную роль, чтобы взяли хоть в групповку, да хоть в массовку статистом, наконец! Что бы вы сделали на моем месте? То же самое, уверяю вас, что сделал я. Я ухватился за соломинку!

— Вале сдержал слово? — вмешался Пупсик.

— Да.

Это «да» прозвучало четко, без колебаний. Тьебо это отметил.

— Вы ему платили?

— Все до сантима!

— И появились контракты?

— Я снимался во многих фильмах, сыграл три роли в телеспектаклях и полгода работал в театре — в «Пале-Рояле».

— В тот же год?

— В тот же год! Надо ли объяснять вам, как я был счастлив?

— Ваши отношения с Вале в тот период?

— Солнечные.

— Когда погода стала портиться?

— Четыре года назад.

— Что же произошло?

Дени резко подался вперед.

— Понимаете, господин комиссар, я ведь сделал себе какое-никакое имя тяжелой работой в течение шести лет! Меня знали директора театров, режиссеры телевидения имели полную возможность меня оценить, и в кино я уже пошел в гору. Без ложной скромности скажу, что очень серьезно подхожу к своей работе, к своим ролям. А это всегда заканчивается признанием. Мне звонили, господин комиссар! У меня спрашивали, когда я буду свободен! Время переменилось: теперь уже на студиях я со стороны смотрел на статистов, охотящихся за заработками. — Дени сделал жест, призванный, видимо, рассеять некую двусмысленность, и тут же заговорил снова.

— Не подумайте только, что у меня, как говорится, закружилась голова. Нет, просто, одолев барьеры, я жил и радовался новой жизни, не более того…

— Давайте вернемся к Вале.

Актер несколько раз мотнул головой, крепко зажмурив глаза.

— Возвращаюсь, господин комиссар. Я был всегда очень пунктуален в отношении сорока процентов, а господин Вале, со своей стороны, больше не беспокоился о создании рекламной шумихи вокруг моего имени. Потом я решил, что слишком много плачу. Вале по-прежнему находил мне контракты, но ведь его усилия по моему «продвижению» теперь практически свелись к нулю! Вот я и подумал, что пора пересмотреть соглашение.

Комиссар прервал его.

— Кстати, ваше соглашение было письменным?

— Конечно же, нет. Но Вале всегда присутствовал при подписании контрактов. Значит, короче, если я соглашался признать пункт о пятнадцати процентах, то платить еще двадцать пять отказывался, поскольку не получал взамен ничего. Ни рекламы в газетах, ни заметок в журналах, ни выступлений по радио, ни, в особенности, по телевидению. Ничего!

— Как он отреагировал на ваше решение?

— Он обрушил на меня целую гору упреков и затаил недоброе.

— Что же было потом?

— Ничего особенного. Если не считать, конечно, того, что господин вале больше не предлагал мне контрактов. Честно говоря, я не слишком переживал по этому поводу, потому что должен был вот-вот встретиться с итальянцами из «Чинечитты». Бертолини собирался ставить совместную франко-итальянскую картину, очень дорогую. Ее готовили для Каннского фестиваля! Я ездил в «Чинечитту»! Я виделся с Бертолини! И он согласился доверить мне третью главную мужскую роль! Представляете, господин комиссар: у меня должно было быть несколько сцен с Мастрояни! Когда я уезжал от Бертолини, дело было улажено. На следующей неделе мне надо было зайти к Шальвану — генеральному директору и президенту компании «Ривьера-продюксьон», представлявшей в совместной продукции французскую сторону, — и подписать контракт. — Он проглотил слюну. — Но назавтра после моего возвращения в Париж мне позвонил Вале…