Иллюзия нормальности (СИ) - страница 2

И юное чадо, прежде милое и приветливое, так же изменилось. А старая колдунья, та самая, живущая на окраине леса, которую пригласили для осмотра отпрыска королевской крови, испуганно выронила из рук старый закопченный конский череп, который раскололся при ударе о белокаменный пол, и, сотворив охранное знамение, кинулась из замка прочь. Люди, которым она попадалась на пути, потом шепотком рассказывали, будто ведьма бормотала хрипло: «А я ведь говорила! Это упырь! Упырь! Грех-то какой!»

Прелестный ребёнок теперь не пел днями, не играл в свои детские игры, не рисовал пейзажи и обитателей замка: почти всё время он проводил перед огромным напольным зеркалом в золочёной раме, установленным в его опочивальне в самой высокой башне замка. И только одному ему, да, может, ещё старику-саламандру и старой ведьме, было известно, что из зеркала на него смотрело отнюдь не милое юное личико в обрамлении светлых вьющихся волос и с нежным взором наивных голубых глаз…

Отнюдь. Уродливая лысая башка, несоразмерно большая по отношению к телу, держалась на тонкой шейке, длинной, словно лебединой, по бокам которой виднелись толстые синюшные вены. Они грубыми бороздами выделялись на бледной коже, пересекая её причудливым узором, словно серпантин горную дорогу. Нависший лоб и крутые надбровные дуги делали взгляд круглых белых глаз, без намёка на зрачок, набрякшим и словно исподлобья. Нос, обкусанный, точно у черепа, смотрел чуть вбок. Безгубый рот, просто поперечная коричневатая щель, обнажал мелкие, звериные, острые зубки, желтоватого цвета, числом гораздо больше тридцати двух. Узенькие, как у ребёнка, плечи, тщедушная грудь с выпирающими рёбрами, почти прозрачная кожа, натянутая на остов, как у барабана, создавали впечатления изломанного болезнью тельца. Тонкие и, будто невесомые, ручки и ножки-палочки на первый взгляд были не в состоянии поддерживать, пусть и кажущееся детским, тело. Картину дополняли оттопыренные уши, четырёхпалые кисти рук, острые, никогда не разгибающиеся, коленки и половой орган, присущий мальчикам.

Королевское чадо с ужасом глядело на своё отражение в зеркале и ощущало, как внутри него ворочается нечто мерзкое, склизкое, распространяя затхлый запах сгнившей плоти.

Через сорок дней умерла королева.

Эта красивейшая женщина королевства лежала на своем ложе и была бледнее рисовой пудры, будто обескровленная в одночасье. Приглашённая колдунья лишь показалась на пороге её опочивальни, кинула «упырь выпил» и вернулась восвояси.

Затем умер король. Он так же лежал на огромной кровати с балдахином, как и его королева, будто бы с выбеленным лицом, покрытым восковым налётом.

Высочество стало величеством.

А по королевству прошлась смерть.

Белая, страшная, она внезапно приходила в теплые дома ночью, разом выпивая всё семейство, и, тихо ступая, уходила, оставляя за собой стылое помещение, лишённое жизни.

И настало такое время, когда погибла последняя семья. В живых осталась лишь одна венценосная особа. Тварь металась по замку, воя на все лады и пытаясь найти хоть каплю живого корма. Но нет. Людей в королевстве не было.

Прошли года, складываясь в тысячелетия.

Чёрный лес вокруг небольшого королевства разросся до степени непроходимости даже для зверья.

Мёртвое королевство и по сей день собирает свою страшную дань. Путники, ранее всё сплошь принцы на белых конях, прослышав о заколдованной принцессе, пускались в далекое путешествие, надеясь поцелуем разбудить спящую красавицу. Те, которые сумели пробраться сквозь цепкие ветви охраняющего старый замок леса, оказывались перед высокими цельнокаменными воротами, застыв на мгновение от былого величия. Ворота почти полностью заросли колючим тёрном, не пропуская любопытных внутрь. И только самые настойчивые находили лазейку: бочком протискивались в почти завалившуюся дыру. Да, жадность и корысть людские не знали границ во все времена: ведь вместе с пробудившийся принцессой им бы досталось целое королевство впридачу!

Прилегающая к замку территория, находящаяся в запустении, навевала грустные мысли о бренности бытия, и путники быстрым шагом доходили до центральных замковых ворот, надеясь скорее покончить с этим. Каждый дергал внушительное металлическое кольцо, прилагая усилия, чтоб открыть тяжеленную и напрочь проржавевшую дверь. Но мечты войти победителем через парадные двери неизменно сводились на нет, и очередной рыцарь, просидев некоторое время на полуразвалившихся ступенях замка, начинал искать обходные пути.