Илья Глазунов. Любовь и ненависть - страница 42

С детства ощущал на себе какое-то гнетущее давление невидимой злой силы, способной подсматривать в наши окна, заставляющей тайком зажигать огни и украшать елку звездой, которую нельзя было называть рождественской, она могла быть только пятиконечной, советской, непременно красной.

Помню, что, когда, бывало, меня за бешеный характер ставили в наказание в угол, я там скучал, а отец в это время писал реферат об экономике Новгорода. Ему удалось перейти в университет, занять на кафедре должность доцента. Только в сорок лет довелось заняться историей, но в области экономических отношений.

В комнате у нас висела репродукция „Сикстинской мадонны“ Рафаэля.

Портретов, фотографий ни Ленина, ни Сталина, никаких других вождей, как практиковалось тогда во многих семьях, быть не могло. Исключение составлял плакат „Ворошилов на коне“, который я принес домой из книжного магазина вместе с открытками.

(„Первый красный офицер“ и первый советский маршал, чуть было не отдавший немцам Ленинград, оказался в детской потому, что походил на персонажи батальных картин времен любимого Наполеона.)

Когда убили Кирова, все время по радио играла траурная музыка, тише стали говорить. По отрывочным доходившим до меня разговорам матери и отца я чувствовал глубинную ненависть родителей к власти, страх перед ней. Возникало ощущение оккупационности, что кто-то без спроса, без звонка может раскрыть дверь нашей квартиры и войти, чтобы арестовать, увезти в тюрьму, лишить нас жизни.

Играя в песочнице и прислушиваясь к разговорам взрослых, я узнавал, что кого-то, о ком женщины говорили вчера, как они и предполагали, арестовали. Слышал, как упоминали до этих событий о каких-то „дворянских поездах“, увозивших во время очередной чистки города жителей-дворян.

Отец рассказывал похожую на анекдот историю, как его знакомого профессора вызвали на Литейный, в известный дом, где поинтересовались с пристрастием, почему-де он носит не очки, как все советские люди, а буржуазное пенсне. Профессор не растерялся и ответил чекистам:

– Товарищи! Пенсне пользовался председатель ВЦИКа Яков Михайлович Свердлов!

Но на этом не остановился, пошел в атаку сам, приведя в замешательство судей направленным против них убийственным доводом:

– Товарищи! Пенсне носит Лаврентий Павлович Берия, ваш нарком!

Возник в городе культ убиенного Кирова. Нас водили классом в его музей, во дворец Кшесинской, где выступал с балкона Ленин, в музей Октябрьской революции.

Но я заметил, что на ограде дворца старательно отломаны короны двуглавых орлов. Знал о революции многое такое, о чем не рассказывали экскурсоводы. Про баржи с арестантами. Как солдат ограбил деда. Как отняли наши дома».

После этих слов неожиданно возникла тема, которой Глазунов интересуется много лет, впервые столкнувшись с ней в далеком детстве, как и со многими другими, волнующими его поныне.

– К нам в гости ходила в лисьей шубе мамина знакомая Марта. Потом вдруг исчезла. Мне шепотом сказали, что посадили ее за то, что она масонка.

Впервые заходит у нас речь о масонах. И вот что по этому поводу Илья Сергеевич просил записать:

«К масонам, вершителям, как говорят исторические документы, английской, французской, Октябрьской революций, я отношусь отрицательно. Но есть разные масоны. Одни собираются, чтобы цветы сажать, просвещать. Другие – чтобы убивать. Ложа „Благоденствия“ собралась за несколько лет до французской революции, казалось бы, для мирной манифестации, но на этом сборище масонов, как говорят французские историки, решено было казнить короля и покончить с великой французской монархией, что и было свершено. Вот почему я ненавижу масонов. Масоны – те, кто делает революции. Я их ненавижу!»

…На огромной картине «Великий эксперимент», написанной в 1990 году, изображена на переднем плане пятиконечная красная звезда, а между заключенными в ее контуре Марксом, Лениным, Сталиным и большевиками виднеется в центре еще одна – масонская звезда с надписями на латыни и иврите, знаками «вольных каменщиков», некогда волновавших воображение декабристов, многие из которых действительно были масонами.