Именинница - страница 10
Когда-то Гренс уже пытался все это выяснить, но безуспешно. Сама она так и не смогла ничего более-менее внятно объяснить.
И вот теперь он знал еще меньше.
Гренс по привычке выглянул во внутренний двор. Солнце переместилось, и часть дорожек с парковыми скамьями лежала в тени, но жара держалась. Он высунул голову в открытое окно, облокотился о подоконник. Тридцать градусов – и ни ветерка. Гренс подумал о предстоящей ночи и двадцати двух градусах, согласно Шведскому институту метеорологии. Чем не тропики?
Итак, зеленая папка.
Гренс взвесил ее в руке – не особенно тяжелая, как и следовало ожидать.
Регистрационная запись с ее новым именем, новым персональным номером и новой биографией. Фотодокументация, подтверждающая корректировку внешности. Ее новый адрес, контактные данные опекуна. Ее новая жизнь.
Эверт Гренс отошел от окна, так и не дождавшись прохлады, и вернулся на вельветовый диван. На зеленом поле – прямоугольное окошечко.
Программа по защите свидетелей.
Он открыл папку и застыл на месте.
Пустой белый лист формата А4, еще один. Вся документация состояла из незаполненных белых страниц.
Папка из охраняемого полицейского архива, в меру толстая – как и должно быть. Именно такой она ощущалась на взгляд, на вес, на ощупь.
Но то, что когда-то в ней было, исчезло. Ее дальнейшая жизнь – кому она понадобилась? И теперь вместо всего этого – пустота.
Чистые страницы.
Совсем как пробелы в его памяти.
Эверт Гренс помнил проклятый запах и вес ее тела, но только не то, как ее звали.
Он помнил, что думал о ней, когда сидел на кровати в ее новом убежище, а она спала. И выглядела как цветок со спутанными волосами.
Но сейчас его память была как чистый лист, – совсем как ее тогда.
«Кто еще пришел?»
«Куда пришел?»
«На твой день рождения».
Он вел допрос осторожно. Постепенно, изо дня в день, углублялся в ее прошлое. Но ни выстрелов, ни убийц, ни нападения там так и не обнаружил. Она даже не понимала, что ее родных больше нет. Вытеснение – так это называют психологи. Игра вытеснила страшную душевную травму, и это помогло ребенку выжить.
«У тебя был день рождения, так? Пять лет. И был замечательный торт. Кто пришел поздравить тебя?»
«Мама, папа, Юлия и Элиот».
«А еще?»
«Больше никого».
«А мне кажется, что кто-то еще все-таки был».
«Нет».
«Может, их было даже больше, двое или трое. И их никто не приглашал».
«Никого больше».
«Ну, а если…»
«Кукла. В красной блестящей куртке и белых туфлях. Эверт, дай ее мне. Возьми себе другую, в синих сапогах. Потом мы сидели перед кукольным домиком. Давай теперь ты поселишься на втором этаже, а я на первом».
Она захлопнула эту дверь навсегда. Начала отсчет с нуля. Перед тем как месяц спустя исчезнуть из его жизни, шепнула, что ей тридцать два дня и пять лет. Как будто одно было отделено от другого какой-то непроницаемой гранью.
Гренс помнил и то, как они довели его до бешенства.
Это было одно из немногих дел, когда он был вынужден бросить расследование, хотя наверняка знал, кто убийца.
Свинья, которую он бросил в камеру предварительного заключения в Крунуберге на дозволенные законом семьдесят два часа, – как инспектор полиции, он мог не особенно утруждать себя доказательствами. И вот эта чертова преступная свинья открыто смеялась им в лицо на допросах или молчала, уставившись в пол, игнорируя их вопросы и комментарии, в то время как Гренс и его коллеги извивались, как ужи на раскаленной сковороде, – часики-то тикали. Гренс знал имя этого животного – от его подельников. Король Золтан, которого боялись все. Его отпустили, – не разжившись за трое суток ни свидетелями, ни вещественными доказательствами. Из участка Король Золтан прямиком направился в Арланду, откуда отбыл за границу ближайшим удобным для него рейсом, чтобы никогда больше не возвращаться.
Маленькая безымянная девочка видела убийцу, в этом Гренс не сомневался. Свидетельница была в шоке – но ведь когда-нибудь потом могла и вспомнить. Криминалисты обнаружили ее мочу и волосы в одном из гардеробов, это подтвердил анализ ДНК. Там она затаилась. Описалась. Из-за приоткрытой дверцы гардероба девочка могла наблюдать как минимум два убийства.