Имитатор - страница 13
– Как же ты, Володька, на такой работе – и крови боишься? – удивился Кривов.
– Как увижу её – так чуть в обморок не падаю. Знаю, что всё это блажь, ан нет… Специально смотрю порой на раны и порезы, чтобы себя, значит, пересилить, а тошнота так и подступает, да голова кружится.
– И что же, этого никто до сих пор не заметил?
– Может, и заметили, да вида не подают. Я же, даже если меня и спросят, ни за что в том не признаюсь.
После этого признания Птицыну сразу же стало легче. До этого, кроме самого Птицына, про его странную фобию знал только Женя Янчин, которому рассказала об этом его мать – школьная учительница Птицына, знавшая Володю с малых лет.
С тех пор Птицын больше не беспокоил Любу, лишь изредка через соседей расспрашивал об успехах Максима. Не беспокоил Птицын и нового Любиного мужа. Зато резко переменил своё отношение к окружающим. Теперь от Птицына доставалось всем. Однако в этом были и свои плюсы. Крутой нрав и жёсткость нравились начальству до поры до времени и вскоре помогли Птицыну подняться и выбиться в начальники.
***
Грохот железной двери оторвал Птицына от воспоминаний. Та открылась со скрипом, и сквозь щель показалась похожая на футбольный мяч голова. Вслед за головой в помещение протиснулся и её обладатель.
– Здравствуйте, Владимир Иванович, вот вы где! – Это был Фирсов. – А я вас везде ищу! Поупражняться решили? Очень, знаете ли, одобряю.
Птицын отвернулся, многозначительно кивнул Кривову, прошептал: «А вот и наш Снеговик» и тут же, подойдя к Фирсову, протянул москвичу руку:
– Здравия желаю, товарищ из Москвы!
Фирсов ответил на рукопожатие, тут же подошёл к Кривову и, так же протянув пухлую ручонку, сказал:
– А вы, значит, Сергей Михайлович Кри́вов – инструктор по стрельбе?
– Криво́в, – поправил Михалыч, – Так точно, я и есть заведующий этой богадельней – тиром, стало быть.
– А я Фирсов Кирилл Петрович из Москвы. Наверное, вам уже обо мне говорили.
Кривов понимающе закивал, потом, поджав губы, вопросительно глянул на Птицына.
– Михалыч у нас мастер спорта, стрелок от бога, – пояснил Птицын. – Но вас-то, наверное, этим не удивишь. У вас же там, в Москве, все мастера, в смысле – стреляют мастерски. Кстати, не желаете ли, Кирилл Петрович, поупражняться, так сказать? Заодно и нас, недотёп провинциальных, мастерству проучить.
Птицын протянул Фирсову свой ТТ рукоятью вперёд.
– Михалыч, а ну-ка отсыпь горошка московскому гостю! Пусть постреляет.
Кривов усмехнулся, сунул руку в карман и протянул Фирсову пачку патронов калибра 7,62. Москвич замахал руками:
– Да полно вам, товарищи! Я же аналитик – всё больше бумажки, знаете ли, перебираю. Отчёты, протоколы. – Фирсов хитро прищурился. – Я просто пришёл вас, Владимир Иванович, на совещание пригласить.
Птицын сунул пистолет в кобуру, но Кривов положил руку ему на предплечье.
– Напрасно вы, Кирилл Петрович, от упражнения отказываетесь, – сказал он довольно сурово. – Уж не взыщите! Покажите свои навыки. У меня здесь правило такое: кто в мой тир заглянул, должен не меньше двух магазинов расстрелять. Понимаю, что вы начальство, но всё же…
Кривов незаметно кивнул Птицыну – тот тут же достал из кобуры ТТ, взял пачку с патронами и снарядил магазин.
– Вот, товарищ командир из Москвы, – ухмыльнулся Птицын, – надеюсь, как магазин в рукоять вставлять, вы знаете?
Фирсов по-простецки улыбнулся и снова рассмеялся с похрюкиванием:
– Пробовал как-то.
– Тогда прошу. – Птицын указал мишень.
Фирсов взял пистолет в левую руку, прищурился:
– Вон в того мужика, что ли, попасть нужно?
– Дай-ка я тебе, мил человек, другую мише́ньку повешу. – Кривов подошёл к металлическому шкафу и достал из него большую круглую мишень с чёрным кругом посередине.
Он сходил и закрепил мишень, потом вернулся на исходный рубеж. «И впрямь смешной он, – шепнул Кривов Птицыну. – И то, что на снеговика смахивает, тоже верно». Вслух же сказал:
– Заряжай… и «огонь», что ли.
Фирсов потоптался на месте, неуверенно перехватил магазин двумя пальцами, повертел его…
Птицын уже пожалел, что всё это затеял. Кирилл Петрович присоединил магазин, только с третьей попытки сумел снять оружие с предохранителя, дослал патрон в патронник и вскинул руку. «Стоит скрючившись, пузцо торчит – хоть бы втянул его, что ли», – внутренне негодовал Птицын.