Император Цезарь Август. Армия. Война. Политика - страница 33

тогда как к Друзу он явно благоволил, снисходительно смотря даже на его республиканские увлечения.[269] Только в отношении Друза принцепс счел возможным официально заявить в сенате, что младший пасынок является его сонаследником вместе с Гаем и Луцием.[270] Римское общественное мнение видело в Друзе «будущего великого принцепса и уже великого полководца» (Sen. Cons. ad Магс. 3. 1). Подлинной причиной предпочтения, которое Август явно оказывал Друзу, были не только его личные качества и огромная популярность, хотя все это не могло не импонировать принцепсу. Отношение императора к его младшему пасынку необходимо оценивать с учетом одного постоянного фактора в династической политике первого принцепса: «Август, сам лишь приемыш в роде Юлиев, во что бы то ни стало хотел, чтобы наследники его принадлежали к роду Юлиев…».[271] Казалось бы, это не имело отношения к Клавдию Друзу, если не учитывать одного любопытного обстоятельства, которое не особенно тогда и скрывалось: Друз, официальным отцом которого считался Тиб. Клавдий Нерон, в действительности был родным сыном Октавиана.[272]

Смерть Агриппы четко выделила расстановку фигур в династической партии, которую разыгрывал Август: Тиберий, которому было приказано развестись с дочерью Агриппы и жениться на его вдове,[273] должен был выполнять трудную и неблагодарную задачу по подавлению очередного восстания в Паннонии (Dio Cass. LIV. 31. 2–4), Друзу же, по выражению современного исследователя, предстояло вести в Германии «молниеносные войны в стиле Александра».[274] Справедливости ради надо отметить, что он действительно подходил для такой роли гораздо лучше, чем медлительный и осторожный Тиберий, так что выбор Августа был оправдан и в этом отношении, хотя сам он считал качества своего старшего пасынка наилучшими для полководца.[275] Для претворения в жизнь плана германской войны, который предусматривал стремительные марши в глубину вражеской территории, рискованные обходные маневры, короче говоря, умение и желание полководца рисковать, был нужен именно Друз, в котором «горела искра гения Цезаря».[276]

Назначение Друза на пост командующего армией вторжения показывает, что предстоявшая война преследовала далеко идущие цели. Те историки, которые считают европейскую политику первого принцепса оборонительной в своей основе, утверждают, что германские войны должны были всего лишь обеспечить безопасность Галлии и сократить линию границы, которую римлянам приходилось защищать.[277] Последовательное применение этого постулата к фактической внешней политике Августа приводит к выводу, граничащему с абсурдом: «Оборона Империи требовала политики агрессивных войн, беспрецедентных в римской истории».[278] Р. Сайм уверен в наличии «грандиозного плана Августа по завоеванию Центральной Европы»,[279] суть которого автор гипотезы определил по-военному четко: продвижение римской границы с линии Кёльн — Базель— Вена на рубеж Гамбург — Лейпциг — Прага — Вена.[280]

Соблазнительное своей простотой и логичностью, это предположение, к сожалению, является «не более чем современной спекуляцией — в античных источниках об этом нет ни единого слова».[281] П. Брант с полным основанием иронически заметил: нельзя забывать, что в распоряжении Августа не было современных географических карт, один взгляд на которые обнаруживает целесообразность установления римской границы по схеме Р. Сайма.[282] С другой стороны, противоположной крайностью является точка зрения К. Криста, полагающего, что у Августа вообще не было определенной концепции внешней политики и вытекающих из нее «крупных проектов, твердых планов и стратегических догм» — формирование внешней политики Рима при первом принцепсе было процессом, в котором взаимодействовали «очень разнородные силы» внутри Империи и вне ее, а равнодействующая этих сил складывалась стихийно.[283] На это можно возразить, что Августу не было необходимости изобретать в этой сфере что-либо принципиально новое — справедливо подчеркнул Г. Д. Мейер, что «претензия на мировое господство… стала составной частью идеологии принципата».