Императорские изгнанники - страница 6

- Твою когорту преторианцев? - Трактирщик натянуто улыбнулся и как будто побледнел, когда понял, что ступил на опасную почву, высказывая свое мнение о мотивах императора, тем более не кому попало, а преторианцу.

- Я командующий трибун. Макрон – мой старший центурион. Мы сели на первый корабль, направляющийся в Остию. Остальные люди на транспортах на несколько дней позади нас, так что, возможно, тебе повезет, когда они пройдут этим путем.

- Я не имел в виду никакой критики, только из лучших побуждений, господин. Это просто разговоры на улице. Я не имел в виду ничего обидного.

- Успокойся. Твои взгляды относительно Нерона достаточно безопасны среди нас. Но что с Агриппиной? Ты знаешь, имела ли она какое-либо отношение к обвинению Палласа в заговоре? Когда мы отправились на восточную границу, эти двое были ближайшими советниками императора.

- Уже нет, господин. Как я уже сказал, Палласа судят, и она впала в немилость. Император выгнал ее из императорского дворца и лишил официальных телохранителей.

- Это сделал Нерон? - поинтересовался Макрон. - В последний раз, когда я видел их двоих вместе, она вертела его на своем мизинце. Похоже, у мальчика наконец-то выросли яйца, и теперь он распорядитель представления. Молодец.

- Может быть, - задумался Катон. Судя по опыту общения с новым императором, он сомневался, что Нерон проявил такую ​​инициативу в одиночку. Скорее всего, его рукой руководила другая фракция во дворце. - Так кто же в эти дни советует императору?

Хотя его несколько успокоили, что его слова не будут использованы против него, трактирщик понизил голос. - Некоторые говорят, что настоящая власть теперь в руках Бурра, командира преторианской гвардии. Его и Сенеки.

Катон переварил эти сплетни и приподнял бровь. - А что говорят другие?

- Говорят, Нерон стал рабом своей любовницы Клавдии Актэ.

- Клавдия Актэ? Никогда о ней не слышал.

- Я не удивлен, господин. Не слышали, если вы отсутствовали несколько лет. Ее видели в его компании только как последние несколько месяцев. В театре, на скачках и т.д. Я видел ее сам в последний раз, когда был в Риме. Симпатичная, но говорят, что она вольноотпущенница, а консервативным людям это не нравится.

- Могу представить. - Катон знал, насколько скрупулезно обидчивые сенаторы, более склонные к традиционным взглядам, относились к социальным различиям. Они рассматривали случайность рождения, которая дала им огромные привилегии, как некое право, данное богами, относиться ко всем другим людям как к неполноценным от рождения. Наигранный вид превосходства худших из них действовал ему на нервы. Даже если они думали, что их дерьмо пахнет лучше, чем у немытой черни, это было не так. Более того, как правило, большую часть содержимого их головы занимало все то же дерьмо, а не та остаточная материя, принимаемая ими за мозг. Мысль о том, что император демонстрирует миру свою низкорожденную женщину и утирает им нос этим фактом, привела бы наиболее чувствительных сенаторов в заговорщицкое безумие. Нерон играл в опасные игры, даже если и не подозревал об этом.

- Тогда я оставлю вас заканчивать вашу трапезу, господин. - Трактирщик кивнул Катону и его товарищам и отошел к своему табурету в конце стойки.

Макрон сделал быстрый глоток вина из своей чаши, затем рыгнул и улыбнулся. - Похоже, в Риме все изменилось к лучшему. Если повезет, эта змея Паллас направится в подземный мир и больше не причинит нам неприятностей. За это стоит выпить.

Но его друг не отреагировал на приглашение, задумчиво глядя вниз.

- Что случилось, Катон? Нашел способ увидеть обратную сторону ситуации? Хоть раз, почему бы не отпраздновать хорошие новости?

Катон вздохнул и взял свою чашу. - Справедливо. Но скажи мне, мой друг, исходя из нашего предыдущего опыта, как часто плохие новости сменяют хорошие?

- Да, к фуриям долбанный пессимизм и насладимся вином, почему бы и нет?

Петронелла толкнула его локтем. - Следи за языком! Ты хочешь, чтобы молодой Луций заговорил как ты?

Макрон взглянул на мальчика и подмигнул. Луций ухмыльнулся.

- Тогда будем надеяться, что я ошибаюсь, - сказал Катон. Он поднял чашу. - За Рим, за дом и за мирную жизнь. Мы это заслужили.